За столетие до Ермака
Шрифт:
Тогда-то и вспомнили князцы и старейшины, что есть у них большой князь Асыка. В Пелымский городок собирались княжеские дружины, воины из паулов, охотники из лесных селений – превеликая рать. Князь Асыка полновластно распоряжался войском, никто не смел ему перечить, даже шаманы. Были победы над неосмотрительными тюменскими мурзами, которые осмеливались углубиться в вогульские леса, были удачные походы к татарской реке Туре, откуда Юмшан приводил табуны коней и пленников. Росла власть большого князя Асыки. Казалось, звенья княжества вот-вот сомкнутся в единую цепь.
Но тюменцы нападали со звериной неотвратимой настойчивостью, и князцы пограничных городков
Потом понял Асыка, что не только обещанная безопасность от набегов была тому причиной. У самих вогулов не было такого резкого разделения на знатных и подневольных людей, как утатар. Каждый вогульский охотник считал себя свободным человеком, и даже рабы – ничтожества, прах земной! – осмеливались перечить и даже оскорбляли хозяина нехорошими словами: лентяем могли назвать или «иловатыми глазами», которые, как известно, бывают у нечистых болотных тварей. А друзья и родственники хозяина не усматривали в дерзких словах ничего особенного и даже смеялись!
Становясь мурзами, князцы приобретали подлинную власть над соплеменниками. Если начинали роптать охотники и рыболовы, даже старейшины юртов, то вместе с княжескими богатырями-уртами их смиряли татарские воины.
Князцы, еще не переметнувшиеся к хану Ибаку, с завистью смотрели на новые порядки. Ужималось княжество Асыки, сдвигалось со светлых речных берегов в леса и болота. Раньше между Тавдой и Турой проходила граница, а теперь и за Тавду протягивал хан Ибак свои железные клешни.
А по ту сторону Камня отпали от княжества Асыки юрты, что живут возле владений русского царя, мирно отпали, ясак ему дают. И по эту сторону Камня неспокойно. На Лозьве-реке старейшины начали с пермскими юртами ссылаться, от ясака уклоняться. Некий Емельдаш, старейшина княжеского рода, задумал совсем отложиться от Асыки. Хорошо хоть, что предупредили о недобрых замыслах Емельдаша верные Асыке урты. Юмшан с дружиной поспешил на Лозьву, разорил мятежные паулы, увел в Пелымский городок лозьвенских юношей, способных носить оружие. Но многие лозьвенцы спрятались в лесах и болотах, избежали плена. И сам Емельдаш спасся, бежал в Чердынь, не догнали его воины Юмшана. Слышал Асыка, что благоденствует Емельдаш под покровительством чердынского князя и сородичи верят в его возвращение. Тянет с Лозьвы-реки тревожным дымком подземного торфяного пожара. Вот-вот вырвется на поверхность пламя открытого мятежа…
О том, что на Каму-реку приплыла большая русская судовая рать, Асыка узнал в середине месяца, несущего нельму [53] . Прибежали оттуда верные люди, которые ставили свои шалаши среди мирных вогуличей и даже молились русскому Богу, но служили Асыке. Но в скорый поход Асыка не поверил. Тяжелые ладьи русских не одолеют Камня, и телеги с пушками, с оружием не пройдут. Только зимой могут по Миррляну пробиться в сибирскую землю караваны, летом же удобного пути не было. А без пушек, с малой ратью воеводы Ивана Васильевича не страшны…
53
[53] Июнь.
Но то были только размышления, а как поступят русские воеводы – неизвестно. Осторожный Асыка все-таки разослал гонцов в княжеские городки, в паулы. Гонцы говорили людям, что идут из-за Камня чужие воины, хотят забрать юношей и красивых девушек для жертвоприношения своему бородатому богу, а вогульских богов сжечь на кострах из гнилых сучьев, чтобы навсегда отвернулась от сыновей Нуми-Торума удача.
Поверили или нет князцы и старейшины в ужасные намерения русских воевод – неизвестно, но на призыв князя Асыки откликнулись, воины начали собираться в Пелымский городок. Правда, из князцев мало кто самолично явился, больше с родственниками посылали дружины: с сыновьями, младшими братьями, племянниками. Крытые берестой большие лодки то и дело приставали к песчаной косе при слиянии Пелыма с Тавдой. Князцы и княжеские родственники в окружении богатырей-уртов и старших слуг важно шествовали к белому шатру князя Асыки. Лето стояло знойное, и Асыка перебрался из душного деревянного дома к воде, к речной прохладе.
Караульный сотник откидывал прозрачный шелковый полог шатра, громко объявлял имя прибывшего военачальника. Тот кланялся большому князю и его родственникам, выслушивал слова приветствия и передавал главе войска, княжескому сыну Юмшану, палочку с зарубками. Каждая зарубка – десять воинов. Юмшан пересчитывал зарубки и кинжалом вырезал на закопченной березовой доске волнистые линии. Каждая волнистая линия – сотня воинов. Если до сотни воинов не хватало, то Юмшан прочерчивал неполную полоску – треть или половину.
После этого прибывший отстегивал саблю, скидывал с плеч халат, отороченный мехом, и в одной долгополой рубахе усаживался на циновку. Рабы проворно подносили деревянную плошку с крошевом из сырых почек, сердца, костного мозга, оленьих глаз и губ – богатырскую пищу, от которой воин становился сильнее и отважнее. Рядом с плошкой швыряли круглые лепешки, замешенные на рыбьем жире и крови, куски вареного и вяленого мяса, жареную дичь. Нож был у каждого – в деревянных ножнах, привязанных ремешком к ноге, чтобы его можно было легко и быстро вытащить. Еду запивали большими берестяными ковшами медового напитка, который перебродил в бурдюках, шипел и пенился.
Пир продолжался целый день. Насытившись, военачальники дремали, откинувшись на подушки, потом снова принимались за еду и питье. А вокруг княжеского шатра, прямо на траве, пировали богатыри-урты. В больших железных котлах варилась болтушка из сушеной рыбы, приправленная мукой, диким чесноком и кореньями. Рабы поворачивали над кострами туши баранов, нанизывали на железные прутья уток и гусей, рубили в деревянных корытах свежую, охлажденную в родниковой воде нельму.
Князь Асыка удовлетворенно щурился. Сытый воин – сильный воин. Пусть все наедаются досыта. В Пелымском городке хватит запасов, чтобы накормить войско, даже если оно будет много больше, чем собралось сейчас.
Вечерами, когда спадала жара и ветер с Тавды приносил живительную прохладу, богатыри начинали военные игры. Стреляли из луков в круглые щиты, подвешенные на жердях. Прыгали через протянутые ремни. Метали обкатанные рекой тяжелые круглые камни: кто дальше.
Асыка благосклонно награждал победителей: кого поясом с медными бляхами, кого ножом в нарядных ножнах, кого просто ковшом медового напитка из своих рук.
На поле перед Пелымским городком каждый день будто праздник. Шумно, сытно, весело.