За свободу
Шрифт:
Она пальцем смахнула слезу.
— Стало быть, надо все это изменить! — воскликнул Симон, и его лицо нахмурилось и потемнело. — Так больше продолжаться не может.
— Ничего ты не изменишь, только накличешь беду на свою голову, — вздохнув, сказала крестьянка. — Штекерлейн не будет молчать, а господин податной начальник еще раз возьмет тебя на заметку.
— И пусть его! — невозмутимо отвечал Симон. — Семь бед — один ответ. Кому же говорить, как не мне? Ведь не для того община выбрала меня старостой, чтобы я молча смотрел на неправое дело?
— Эка невидаль, община! Они рады-радешеньки, что ты стараешься за всех, да только отдуваться тебе придется одному. Все они готовы гнуть шею перед его высокородием графом фон Верницером. Как было с шествием в праздник тела господин? Сперва крестьяне порешили не ходить, ан на поверку вышло, что не явился ты один, и церковный суд [15] наложил на тебя штраф — фунт воску в пользу церкви.
— Наложить-то наложил, да только не видать Бокелю того воску как своих ушей, — улыбнулся Симон. — Когда я был в последний раз
15
Церковный суд — суд при архиепископе или епископе в средневековой Германии. Ведая делами о нарушении предписаний религиозного культа, в то же время служил добавочным источником доходов для духовенства.
— Вот кабы все священники, — перебила его жена, — пеклись о своих прихожанах, как твой брат Андрес, все было бы по-иному.
— Читал он мне одну книжонку — «Новый Карстганс» [16] называется. Там, между прочим, сказано: «Если к вам заявится поп, гоните его в шею, травите собаками». Запало мне это в душу. Фунт воску за то, что я не пожелал, как баран, плестись со всем стадом и блеять! А почему они не оштрафовали нашего преподобного, когда он в день рождества богородицы до того нализался, что, всходя на алтарь служить обедню, грохнулся со всех ступенек?
16
«Новый Карстганс» (1521) — популярная в ту пору брошюра; содержит диалог Франца фон Зиккингена с крестьянином, а также знаменитые тридцать статей революционного направления. Карстганс («Ганс-мотыга») — популярная в народной литературе эпохи Реформации фигура немецкого крестьянина, призывавшего к освобождению от пут католической церкви и феодального государства.
— Что правда, то правда, — молвила крестьянка, — да ведь нам от того не легче. Когда дело касается нашего брата бедняка, то духовное и светское начальство водой не разольешь.
— Но я не допущу, чтобы меня попирали ногами! — воскликнул Симон, упрямо вскинув голову. — Не унывай, хозяйка, будет и на нашей улице праздник! Раз есть травы, коими нынче в ночь мы выкуриваем из жилья и хлевов злых духов, чтобы избавить людей и скотину от всякой напасти, так верно уж где-нибудь найдется травка и против тех, кто давит нас кошмаром!
Глава вторая
На смену суровому дню пришло мягкое, пасмурное утро. Как вуаль чело красавицы, окутывал туман стены и башни вольного имперского города Ротенбурга, царившего над долиной Таубера. Казалось, природа и искусство соединились, чтобы сделать его неприступным. Исполинские стены с тремя десятками башен, омываемые с юга и с запада водами Таубера, опоясывали город и соединяли его с фамильным замком давно вымершего рода графов Ротенбургских. Эта каменная громада, увенчанная циклопической башней Фарамунда [17] , высилась на круто обрывавшейся со всех сторон скале — одном из отрогов горной цепи, уходившей далеко в глубь цветущей долины Таубера, на запад, туда, где виднелись бесчисленные ветряные мельницы, сторожевые башни и готическая часовня Кобольцельской божьей матери. С севера и с юга, со стороны плоскогорья, подступы к городу были защищены широким и глубоким рвом, а также двойным рядом массивных ворот, сообщавшихся посредством подъемных мостов. На некотором расстоянии за внешними городскими стенами тянулся второй пояс укреплений: старые городские стены с воротами и башнями над ними. Здесь-то и билось сердце Ротенбурга. Здесь вокруг городской ратуши с двумя фасадами, стройные башни которой господствовали над всем городом, теснились, устремляя ввысь свои островерхие крыши, солидные каменные дома ротенбургских патрициев. Пояс внешних укреплений был обнесен так называемым крестьянским рвом, который начинался на востоке, у самых берегов Таубера, и охватывал ротенбургские владения на двадцать миль в окружности. За рвом, образуя живую преграду, буйно разросся терновник, а у выездов на дорогу высились крепкие башни, снабженные добрыми пушками.
17
Фарамунд — легендарный франкский король, предшественник Хлодвига (V в.).
Еще не родился тот Зигфрид, которому удалось бы развязать пояс этой Брунгильды [18] . Зато искусные в военном деле ротенбургскис горожане и крестьяне, отбиваясь от нападений хищного местного дворянства, разрушили не один замок, учинив короткую расправу над рыцарями, которые проводили жизнь в седле и почитали разбой на большой дороге единственно достойным их высокого звания занятием. Мрачная тюремная башня в юго-восточном углу городской стены приняла под свой негостеприимный кров немало золотошпорников. Среди воронья, кружившего над этой башней, быть может, еще уцелели вороны-патриархи, которые с высоких вязов у Гальгентора — ворот Висельников, переименованных в Вюрцбургские, — оглашали воздух своим зловещим карканьем еще в 1441 году, когда под топором палача скатились с плеч головы рыцарей с большой дороги — Вильгельма фон Эльма и его дворянской шайки. Их разбойничье гнездо, замок Ингольштадт близ Гибельштадта, ротенбуржцы взяли приступом и разрушили до основания.
18
Еще не родился
Вормский земский мир [19] , провозглашенный недавно почившим императором Максимилианом, должен был, подобно плотине, преградить путь разнузданной феодальной стихии. Но и это не положило конец самоуправству, разбоям и кровавым распрям феодалов. Не перевелись еще высокородные разбойники! Непосильный гнет, под которым изнывали подневольные люди в замках, монастырях и городах, крепостная зависимость и цеховые стеснения порождали массу бесприютного люда, наводнявшего дороги империи. Но еще опасней, чем эта открытая язва тогдашнего общества, для независимых вольных городов было растущее могущество князей. Вот почему и ротенбуржцы, на чьих границах обосновались маркграф Бранденбургский — Казимир Ансбах-Байрейтский, графы фон Гогенлоэ и епископ Вюрцбургский, всегда держали свои стены, укрепления и пушки в полной готовности и выставляли дозорных на башнях и у ворот. Питейный глашатай, в чьи обязанности входило днем объявлять во всеуслышание о назначенных к продаже винах, по ночам объезжал городские ворота и возвращался с донесениями к начальнику бюргерского ополчения, разделенного на шесть отрядов по числу кварталов. Даже в мирное время люди жили под вечным страхом.
19
Вормский земский мир — запрещение междоусобных войн среди феодалов, а также имперских вольных городов, объявленное на общегерманском сейме в Вормсе (1495) перед опасностью участившихся восстаний крестьян и городских низов.
Сегодня, по случаю праздника трех волхвов, у ворот стояли усиленные караулы. Им было приказано смотреть в оба, чтобы с толпой нищих, убогих и крестьян из окрестных и дальних деревень, с раннего утра устремившихся в город, не пробрался бы и подозрительный сброд.
По народному календарю новый год начинался лишь с крещенья. Шестого января кончались двенадцать ночей, считая с зимнего солнцеворота, в течение которых языческие боги некогда совершали свое торжественное шествие по немецким землям. Христианская церковь объявила этих богов злыми духами, но не смогла изгнать их из памяти народной. Народ свято чтил трех царей-волхвов, пришедших в Вифлеем с Востока. Но все эти двенадцать ночей так же неистово мчался над землей Вотан со своей воздушной ратью, так же шествовала по деревням в своих белоснежных льняных одеждах Перехта, ныне обезображенная христианскими попами до неузнаваемости; она проверяла, чисто ли прядут девушки, награждала усердных и наказывала нерадивых. Этой древней языческой богородице, источнику всякой жизни, главы семей приносили жертвы, окуривая в крещенскую ночь освященными травами дома и хлевы, чтобы изгнать оттуда злых духов. Зима с ее трудностями и лишениями осталась позади, и со дня трех волхвов на землю возвращались солнце, радость и весна.
В честь трех святых царей над ажурной галереей ратуши развевался городской флаг, разделенный по диагонали на красное и белое поля, а в центре его красовался щит и на нем — замок с двумя башнями.
На площадях и узких улицах старого города народ кишмя кишел, как в муравейнике. По городской знати почти не было видно. Сословные различия соблюдались в те времена строго, и знатную особу нетрудно было отличить от горожан и поселян. На однообразно темном фоне толпы горожан и крестьян яркими пятнами выделялись пестрые платья и корсажи их жен и дочерей. Многострадальный крестьянин рад был ухватиться за любой предлог, чтобы хоть на часок забыть о своей горькой доле, и крестьяне ротенбургских владений ради праздника щеголяли с мечом на боку. Неумолчный звон колоколов созывал народ в церкви и часовни, которых было в этом городе с шеститысячным населением предостаточно. Но людской поток устремлялся к северу от ратуши, к собору св. Иакова — чудесному творению готики, вздымавшему к облакам свои изящные, высеченные из камня пирамиды и стрельчатые арки двух башен. Там проповедовал новую веру — наперекор магистрату, взиравшему на Реформацию далеко не благосклонным оком, — доктор Иоганнес Дейчлин.
Всего пять лет назад, еще будучи верным сыном римской церкви, он своим пламенным красноречием разжег в сердцах ротенбуржцев такую ненависть к евреям, что их дома и синагоги были разграблены, а сыны Израиля изгнаны из города. Синагогу он обратил в часовню пречистой девы, о которой теперь, перейдя на сторону Реформации, говорил не иначе как о колдунье. Ближайшими его сподвижниками были Каспар Христиан, командор Тевтонского ордена [20] , имевшего в Ротенбурге собственный дом неподалеку от собора, и слепой францисканский монах Ганс Шмидт, прозванный «лисой».
20
Тевтонский (Немецкий) орден — духовно-рыцарский орден, один из крупнейших феодальных владетелей в средневековой Германии; основан в 1128 г. немецкими крестоносцами в Палестине. В XII в. завоевал Пруссию, вытеснив оттуда литовские племена, и колонизовал ее немцами. В 1242 г. немецкие псы-рыцари были наголову разбиты Александром Невским на Чудском озере.