За тенью огненных миров. Часть четвёртая
Шрифт:
"Да, девочка, ты влюбилась по уши... в первый раз в жизни и по-настоящему... И что теперь? Если он узнает правду, то я его потеряю, потеряю навсегда... И всё, уже ничего не вернуть, не изменить... А если ослушаюсь Доната, то лишусь всего, и скорей собственной жизни. Где же выход, в чём?.. И есть ли он вообще? Куда же завела меня моя глупость, куда?! Что же придумать мне?"
Она глубоко вздохнула и стала вытирать тело махровым полотенцем. Расположившись в спальной комнате перед зеркалом, Лана сделала несколько деловых звонков и занялась укладкой волос.
Но и сейчас она не переставала думать об Антоне:
"Ну почему ты так сдержан, что же мешает тебе? Я же чувствую, что нравлюсь тебе, чувствую... Господи, я скоро сойду с ума!.. Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя, дурень?!"
Её размышления прервал телефонный звонок.
– Не разбудил, милая, - раздался в трубке голос Доната.
– Я ещё не ложилась, - ответила Лана, выключая фен.
– И как прошла проверка нашего друга?
– не мешкая спросил он.
– Прошла... Я даже не успела зайти, а он уже выключил этих отморозков.
– Фу, какой жаргон! Ну да ладно. Как он это сделал?
– Я всего не видела, да и они толком ничего не помнят. Единственно, что я успела заметить, как он приводил их в чувства... очень необычным способом, бесконтактно.
– Это уже кое-что. А вообще, как наши голубки поживают, не свили ли общее гнёздышко?
– О чём это вы?
– изображая недоумение, спросила женщина.
– Девочка, тебе не подходит роль - дуры, ты прекрасно всё поняла!
– раздражённо выкрикнул Донат.
– Извините, наши отношения ещё не зашли слишком далеко.
– Деликатная ты наша. А уже пора бы вам определиться, отведённое время на романтическую прелюдию истекло. Ты понимаешь меня?
– Да, вполне, - как-то безнадёжно ответила Лана.
– Э-э, что-то мне не очень нравится твоё настроение, милая... Нужно собраться. И не забывай, никаких чувств с твоей стороны, только игра, искусная игра и только. Ты поняла?
– Да.
– Так-то лучше. Не забывай о нашем неусыпном оке. До встречи!
– сказал Донат и, не дожидаясь ответа, положил трубку.
– Да пошёл ты!
– закричала Лана, запуская феном в стену.
Не обратив никакого внимания на разлетевшиеся по комнате осколки, она сбежала вниз по лестнице к бару, где нашла начатую бутылку водки. Дрожащими руками она плеснула "горькую" в бокал и судорожно проглотила. А потом уронила голову на стол и зарыдала.
Этой ночью Лана долго не смогла заснуть, мысли не прекращали терзать её измученную душу. Она беспрестанно ворочалась в каком-то навязчивом бреду, не раз просыпаясь в холодной испарине. И только под самое утро, наконец, забылась во сне...
Она шла по пустынной дороге вдоль поникшей травы и иссохших деревьев навстречу печальной мелодии, зазывавшей её нотками грусти. Промозглые сумерки уныло опускались на дорогу, наполняя ещё большей тоской её сердце. С опаской она вошла в потемневший лес, но пройдя немного по тропинке, в нерешительности остановилась. С каждой секундой тревога разрасталась в её душе, забирая оставшиеся силы. А вокруг уже шевелились смутные тени, и лес оживал пугающими звуками. Не в силах вынести этого кошмара, она побежала, не разбирая дороги. Ветки нещадно стегали её по лицу, цепляли за одежду, но куда бы она ни сворачивала, везде натыкалась лишь на безнадёжную, беспросветную тьму. Выбившись из сил и потеряв всякую надежду на спасение, Лана упала на колени перед деревом и, обняв его, заплакала. Но вдруг она почувствовала на своём плече тепло чьей-то руки. Женщина с опаской обернулась и увидела Антона, стоящего перед ней в золотистой дымке.
– Ничего не бойся, родная, пойдём со мной, - спокойно произнёс он.
Он взял Лану за руку и как маленького ребёнка повел по узкой тропинке света неожиданно появившейся во тьме лесной чащи. Рядом с ним она ощутила необыкновенное тепло и уверенность. Вскоре лес стал редеть, а впереди забрезжил рассвет...
Старицкая проснулась в слезах, оставлявших солёный вкус на её губах. Но сейчас ей было легко и спокойно, будто кто-то снял с её души невыносимо тяжёлый камень.
VIII
В последний месяц уходящего года течение жизни несколько выровняло своё русло, не доставляя нашим героям заметных проблем. Вместе с огромной страной они томились в ожидании чего-то нового, ведь совсем скоро земному миру предстояло вступить в иную эпоху. С тайными надеждами на исполнение самых заветных желаний люди готовились к встрече третьего тысячелетия.
Завершив последнее занятие, Антон поздравил своих учеников с наступающим Новым годом и попрощался. Но расходиться никто не собирался, окружив Раскатова, люди со словами благодарности вручили ему подарок и наперебой буквально забросали его душевными пожеланиями. И даже когда основная часть его подопечных разошлась, возле него осталось несколько человек.
– Счастья вам, Антон Евгеньевич, любви, благополучия, радости в жизни!
– искренне, в который раз желала ему Ирина, школьный учитель.
– Как хорошо, что вы у нас появились, мы даже думать стали иначе.
– И наша жизнь стала интереснее!
– поддержала её студентка Виктория.
– Но в этом есть и ваша заслуга, - скромно ответил Раскатов.
– Да, но нас кто-то же должен был расшевелить, - заметил Эдуард Романович, врач местной больницы.
– И у вас это здорово получилось! Думаю, спорить со мной никто не будет.
– Спасибо вам за добрые слова, - улыбнулся Раскатов.
– Антон Евгеньевич, если не секрет, где вы планируете встречать праздник?
– поинтересовался предприниматель Колодин.
– Друзья в ресторан пригласили.
– Наверно, к Лане Витальевне, да?
– Угадали.
– Кстати, я тоже там буду. У неё такое грандиозное шоу намечается! Эх, и повеселимся! Там и увидимся.
– Буду рад, до встречи.
– До свидания.
За недолгое время существования оздоровительного центра, его подопечные всех возрастов и социальных положений успели сплотиться в команду единомышленников здорового образа жизни. Антон и сам откровенно удивлялся полученным результатам, возможно, секрет таился в его способности увлекать людей, либо неумолимо приближалось время нового мировоззрения. Как-то незаметно для всех занятия переросли рамки практических упражнений и отчасти стали напоминать философские искания, затрагивающие проблемы человеческого бытия. Но Раскатов лишь поощрял любознательность своих учеников, прививая им интерес к духовному поиску. А когда у них появлялись затруднения с осмыслением полученных знаний, всегда с пониманием относился к этому, опираясь в своих разъяснениях на собственный практический опыт.