За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести
Шрифт:
Вань на мгновение не справился с досадой.
— Я высказался опрометчиво. Вы правы, об этом не сообщалось. — Он принял обиженный вид. — А почему?
— Чтобы избежать того, что и без того плохая ситуация стала еще хуже, — она отступила от него на шаг. — В таком случае, у вас есть шпионы среди нас.
— А у вас — среди нас, — бросил он ей в ответ. Смягчаясь — Да, меня проинформировали о вашем повторном несчастье. Я сожалею об этой неприятности, и надеюсь, что больше покушений не будет. Ради вас же самих, умоляю, отбросьте эту свою наивность.
— Что вы имеете в виду, профессор Вань?
— Вы
Ивон бросало то в жар, то в холод. Ноги у нее подкашивались.
— Прекратите это! — закричала она. Позднее собственное неистовство удивило ее, — Скип — самый честный, самый смелый… Хорошо, у него нет надлежащего китайского преклонения перед возрастом и чинами, но только его мы должны благодарить за то, что мы с вами здесь, и, когда меня похитили, он пошел в преступный мир и нашел человека, который знал, где я могу находиться, и уговорил его… — Рыдания охватили ее. — Если бы вы знали, как мне противно, когда люди обвиняют и подозревают друг друга! Что за раса меркантильных людишек, мы все, черт возьми?! — Она развернулась и убежала.
При следующей встрече они обменялись официальными извинениями. И снова ссоре был положен конец. Но каждый раз, — думала она — и одновременно мысль, что именно так и представлял себе Скип, — все тайное становится явным.
Юпитер, величественный мир, просторный янтарный щит, богато сдобренный облаками цвета охры и бронзы, с зеленым и синим по краям, сумеречный фиолетовый свет, горящие драгоценности Красного Пятна, где могли бы поместиться рядышком четыре таких планеты, как Земля, правящий роем лун, главные из которых, возможно, небольшие планеты, твое величие не менее внушающее трепет, чем величие Солнца.
Скип плыл в сфере для осмотра, связанной с мостом, и неотрывно смотрел на виды, вокруг которых пролегала его орбита. Их великолепие пронизывало его и Ивон на этом расстоянии, превышающем пятьдесят полных месяцев от Земли, вокруг блестели звезды и заливали золотым сиянием наблюдавших. Они были одни.
— Я не могу понять, почему Агасейрус не с нами, и не видит всего этого, — сказала она наконец.
Его мысли были далеко и медленно возвращались к действительности. Что наконец вернуло его к настоящему, так это свет, отражавшийся в слезах, которые скатывались с трепещущих ресниц и падали вниз в молчании. Он подумал о Данае, и пожелал, чтобы у него нашелся лучший ответ, чем:
— Представь, что он пошел спать, как Вань. Нет таких, кто бы не уставал. Вань — не молод, а у Агасейруса был тяжелый день. Ускорение в два с половиной «жэ», когда привык к ноль целым трем десятым — представь себе.
— А ты? — Ее пальцы
— М-м-м, я и сам не мало потрудился, и как избитый. Астрономы постоянно говорили мне, что в верхних слоях атмосферы Юпитера происходят бури, которые по мощности могут сравниться с ураганом на Земле, так они считают. Ан, нет, я могу туда отправиться в полет на судне. — Игривость Скипа исчезла. Его взгляд вернулся к Сверкающему Великолепию. — Это достойно уважения, восхищения, — прошептал он, — это выше нашего понимания. Паровые сугробы, выше чем горы, шире, чем глаз может охватить; грохочущий в них гром и сверкание молнии, а краски, а цвета…
— Ты так отчаянно хотел поехать, Скип. Пожалуйста, не подвергай себя опасностям снова.
— Я поеду, если поедет Агасейрус. — Он повернулся и взял ее за руку. — Слушай, Ивон, прогулка сегодня была его идеей. Я полагаю, он понимает, что может и чего не может тендер. И когда он показал мне как управлять лодкой, позволил мне поплавать в атмосфере Юпитера — Господи, это не то, что серфинг! — Он помолчал. — Не беспокойся. Это смешное судно отлично держит нас, и хотя я и был новичком, но не растерялся. Знаешь, я подозреваю, что у Агасейруса на уме. Он хуже приспосабливается к сильному ускорению, чем мы. Партнерство человека и сигманиан, разве это невозможно?
Она вздохнула. Он тряхнул головой.
— Ты выглядишь несчастной, — пробормотал он. — Проблемы?
— Нет, ничего, — она отвела глаза. — Устала. Эмоциональное напряжение… Нет, не обвиняй в этом Вань Ли. Просто я сама такая, — Она вытерла лицо. — И сказать по правде, этот тропический климат угнетает меня. Как ты думаешь, не могли бы мы устроить помещение с сухим и прохладным воздухом?
— Вероятно, если нам удастся об этом сообщить. Однако тебе будет удобно прямо сейчас, если ты стянешь с себя все, что на тебе напялено. — Скип указал жестом на ее одежду и свои шорты. — Пускай Вань остается отказывающим себе во всем коммунистом и поддерживает честь партии в своем коричневом костюме. Тебе же, как и мне, не нужно ничего, кроме карманов. Ну, при весе от нуля до одной трети ты можешь снять лифчик, и грудь у тебя не отвиснет. Хотя я и не могу представить, что ты это сделаешь.
Свет Юпитера был такой яркий, что он увидел, что она покраснела. Он взял ее подбородок в ладонь левой руки, положил правую на ее бедро и сказал:
— Ивон, твое Орто само отбросило табу обнаженного тела, кроме совершенно публичных мест, еще до того, как я родился. Мы оба видели квадратные километры различной человеческой кожи, а это вряд ли публичное место. Нет никого рядом, кто бы обращал на тебя свое пристальное внимание. Почему же ты так боишься сделать так, чтобы тебе было удобно?
Она тяжело вдохнула и выдохнула воздух, сжав зубы вместе, и затем:
— Хорошо, — она быстрым движением скинула комбинезон, наполовину с вызовом, и переступила через одежду, пока не пропала ее храбрость.
— Изумительно, — Скип рассмеялся, — Я не обещал, что не буду восхищаться. Ты — прекрасна.
— Я лучше пойду, — сказала она нетвердо. — Спокойной ночи. — Она ослабила зажим на ремне, прикрыла одеждой грудь и живот и пошла вдоль перил.
Скип остался, наблюдая как она передвигалась в золотом дожде.