За великую трассу
Шрифт:
«Не поминайте лихом, - подумал он об оставленных Свистунове и Круцком.
– Большое дело требует жертв…»
Через полчаса машина остановилась. Назаров весь замер от страха: не конец ли пути? До его слуха донеслись голоса:
– Ваш путевой лист!
– Пожалуйста, - ответил шофер.
Зашелестела бумага, кто-то кашлянул.
«Проверка!
– догадался Назаров.
– Пронеси лихо стороной…»
Его не заметили. Да и кто мог подумать, что под брезентом спрятался крупный и опасный враг.
Машина тронулась, стала стремительно набирать скорость. Спустя некоторое
Свистунов и Круцкий беспокоились. Прошло двадцать минут, а Назаров не возвращался. Что могло случиться? Свистунов хотел было пойти на поиски, но Круцкий не пустил его.
– Ты что, с ума сошел! Пропал - и черт с ним. Если жив - сам придет.
– Как же без него?
– растерянно спросил Свистунов.
– Обойдемся. Деньги у нас есть. Хватит, чтобы добраться до явочной квартиры. Смотри, сколько у тебя в мешке!
– Брось молоть языком!
– не удержался Свистунов.- И так изнывает душа. Не видишь, что ли?
Оглядываясь по сторонам, диверсанты двинулись к опушке леса. Изредка они останавливались, прислушивались. Нигде никого. Однако еще жила надежда, что вот-вот из кустов вынырнет Назаров - их вожак, и не так страшно будет в этом темном, чужом лесу.
– А может поймали его?
– рассуждал Свистунов.
– Быстрее надо прятаться…
Диверсанты ускорили шаг, стараясь двигаться по наиболее густым зарослям леса. Временами они даже бежали, бежали, не зная куда, лишь бы подальше уйти от этого страшного места…
Вокруг уже властно входило в свои права утро. В ветвях деревьев весело пели синицы, тонко попискивали зяблики. Земля была теплая, влажная. Она дышала в лицо густым настоем папоротника и ягодников.
Остановившись передохнуть, они невольно начали рассматривать лес. Здесь была настоящая глухомань. Вековые деревья стояли густо, переплетаясь ветвями. Рядом с могучим дубом шумели серебристые осины. Возле извилистого вяза кудрявились черемуха и береза. Молодые ели стояли среди них, как шалаши, придавая лесу сказочный, таинственный вид.
Когда беглецы смотрели вверх и видели над собой светлые, плывущие облака, им казалось, что плывут не облака, а гнутся в сторону верхушки деревьев, вот-вот готовые бесшумно рухнуть на землю. Это было особенно страшно Круцкому. Он, как сова, закрывал отекшими веками глаза и едва не вскрикивал от страха…
К полудню они подошли к какому-то болоту. Впереди стояли сухие обгорелые сосны, по сторонам виднелся лозняк. Вдруг Круцкий присел. Нечеловеческий страх перекосил его сизое прыщеватое лицо.
– Собаки!.. Ты слышишь, Свистунов?
Круцкий вскочил, готовый в любую минуту рвануться и бежать. Свистунов прислушался. Лай собак доносился до слуха уже довольно отчетливо. Глаза диверсанта блеснули и погасли. Он порывисто прыгнул в сторону и, хлюпая по воде, побежал. Надо было искать спасения. Сзади шла погоня…
Круцкий, не раздумывая, последовал за ним. Он понял, почему Свистунов
– Руки вверх! Ни с места!
– послышался властный голос.
Круцкий упал на колени.
Глава IX
Вилли Рендол, ссутулившись, шел тротуару. День выдался знойный, душный. Серый гудрон плавился под палящими лучами солнца и, будто резина, вминался под ногами. В воздухе клубилась пыль. Синеватый дым от автомашин образовал на улицах туманную пелену. Тяжело было дышать.
На Пятой авеню инженер повернул к станции метро. Действовать надо было быстро, решительно. Стремительно спустившись по широкой лестнице, он подошел к платформе.
Людей в метро было много. Они шли бесконечным потоком. У каждого было свое направление, свое дело, свои заботы. Вилли не замечал никого, не прислушивался к бойким выкрикам, разговорам. Перед его глазами стояло хищное, ненавистное лицо Уолтера. «Шакал, полицейский бык…» - слова негодования готовы были вот-вот сорваться с его уст.
Где-то далеко послышалась знакомая сирена поезда, и через минуту из тоннеля донесся нарастающий шум. Сквозь толпу Рендол пробился ближе к остановке. Из тоннеля тянуло сыростью, плесенью. Стены станции были черными, грязными, покрытыми сажей, густой паутиной. Для тех, кто впервые попадал в это метро, все казалось странным, невероятным. Но местные жители уже привыкли к такому облику подземной дороги. Копоть на стенах была более чем полувековой давности. Она сохранилась с тех времен, когда здесь еще ходили паровозы.
Едва Рендол протиснулся в вагон, как двери закрылись, и поезд, завывая сиреной, помчался в глубину каменного тоннеля. Дрожало стекло в окнах, покачивались вагоны, угрожающе наклоняясь на поворотах. «Такова здесь вся жизнь, - заключил про себя инженер, - неустойчивая, ненадежная…»
Спустя полчаса, Рендол уже снова был на улице. .Здесь его сразу оглушили криками продавцы газет - белые и негритянские мальчики. Они размахивали свежими газетами, на лету хватали деньги.
– Красные на ракетном заводе Уолтера!-выкрикивал один из них.
– Конструктор Вилли Рендол оказался коммунистом, бежал из города! Ожидаются интересные события!
На первой газетной полосе Рендол увидел свой портрет. Его разыскивали как преступника. Так он и предполагал!..
Инженер ускорил шаг. Он знал, что не так легко будет вырваться сейчас из города. Обстоятельства складывались на редкость сложные. Нужно было перехитрить полицию.
На углу Бродлея Вилли зашел в один из подъездов небоскреба. В этом доме жил его друг - артист Арси Бидл. Лифт был свободен. Инженер нажал кнопку, и клетка рванулась в высоту. На 38-м этаже Рендол вышел из лифта и побежал по узкому коридору. Возле одной из дверей он остановился, позвонил.