За все надо платить
Шрифт:
— Дилан! — вскричала она. — Что с тобой? Я чуть с ума не сошла!
— У меня все нормально, — сказал он. — Что ты тут делаешь?
— Я тебя искала. Что же еще мне было делать? Меня вызвала доктор Донахью, я поехала к ней. И тут учитель физкультуры сказал, что ты ушел из школы.
Он равнодушно пожал плечами.
— Меня же все равно исключили. Наверняка тебе уже сказали.
Кили поежилась и отбросила с лица намокшие пряди волос.
— Милый, что случилось? Доктор Донахью
— Была стычка в буфете. Подумаешь, большое дело! — проворчал он. — Но они, конечно, всех собак повесили на меня.
— Это ты начал драку? — Кили попыталась взять его за руку, но он увернулся.
— А ты как думаешь?
— Я не знаю. Потому и спрашиваю.
— Ну, ясное дело, это я ее начал! Я о-о-очень плохой мальчик.
— Дилан, прошу тебя, не надо, — устало проговорила Кили. — Просто расскажи мне, что случилось.
— И ты мне поверишь?
— Конечно, поверю.
Дилан поглядел на нее, прищурившись, и покачал головой.
Кили беспомощно смотрела на него. Он был здесь, рядом, но как будто находился за тысячу миль от нее.
— Доктор Донахью говорит, что эти мальчики давно уже приставали к тебе. Это правда?
— Вот это мило! — усмехнулся он. — Все как на допросе в полицейском участке, только разве что на свежем воздухе. Да, кстати, в газете сегодня большая статья обо мне.
— Откуда ты знаешь?
— Все об этом говорят. Я видел ее в мусорной корзине в кабинете директрисы.
— Ей там самое место! — со слезами в голосе воскликнула Кили. — В мусорной корзине.
Дилан снисходительно похлопал ее по плечу.
— Да брось, не вешай нос. Я думал, ты будешь мной гордиться. Я же попал на первую полосу!
Кили отшатнулась от него.
— Дилан, ради всего святого! Я же тебе не враг! Я считаю, что они поступают чудовищно жестоко и несправедливо.
— Да ладно тебе, мам. Признайся, ведь эта статья и тебя заставила усомниться. Ну хоть самую чуточку? — криво усмехнулся он.
Она действительно сомневалась. Она сомневалась, удастся ли ей до него достучаться. Она сомневалась, станет ли он когда-нибудь снова тем ребенком, которого она знала и любила. Он на глазах отдалялся от нее, а она была бессильна и никак не могла его остановить.
Кили покачала головой.
— Дилан, прошу тебя, прекрати. Давай вернемся домой.
— Дом, милый дом! — осклабился он. — Я разве спорю? Давай вернемся.
Он не стал ее ждать и перебежал через шоссе, даже не оглядываясь по сторонам, не опасаясь машин. Кили хотела окликнуть его, но слова застряли у нее в горле. Ей казалось, что чей-то железный кулак стискивает сердце. «Я должна что-то предпринять», — сказала она себе. Она вспомнила о психиатре,
Кили вспомнила Ричарда. Он так любил сына, так радовался, что Дилан умный, добрый, хорошо воспитанный мальчик. Они с Ричардом часто переглядывались с гордостью и легким недоумением: и откуда у них такой замечательный сын? А теперь этот добрый милый мальчик буквально распадался на куски, и она не знала, как ему помочь. Что бы она ни говорила, он только все больше сердился и замыкался во враждебном молчании.
Кили знала, что с подростками трудно ладить: она проработала с ними много лет. Но сейчас все было иначе. Речь шла о ее родном сыне. Напряжение между ними становилось невыносимым. Ее преследовала мысль, что тут есть нечто большее, чем обычные подростковые комплексы и страхи… и что это ее вина.
Отчаяние, не покидавшее Кили в последние дни, грозило захлестнуть ее, но она не могла этого допустить. Она перебежала через шоссе вслед за сыном, дернула на себя дверцу машины с водительской стороны, но та не поддалась. Ей стало ясно, что Дилан запер все двери изнутри.
Кили сунула руку в карман жакета. Пусто. Ключи остались в зажигании. Она стояла под дождем, дергала дверцу и стучала по стеклу, а Дилан молча смотрел на нее. Его взгляд был бесстрастен, и в голове у Кили промелькнула страшная мысль: «Он оставит меня здесь, под дождем. Он не откроет дверь».
— Дилан, открой! — крикнула она.
Он отвернулся от нее, запрокинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза.
«О боже!» — подумала Кили. Тут до нее донесся щелчок открывающихся замков. Она устыдилась своих сомнений и в тот же момент поняла, что именно этого он от нее и ждал. Он знал, что она усомнится в нем, и теперь злорадно торжествовал.
Промокшая насквозь, она открыла дверь и забралась на водительское сиденье. Ей хотелось спросить, зачем он это сделал, но он отвернулся и уставился в окно, словно ее вообще тут не было.
13
На следующее утро Кили решительно распахнула дверь в комнату сына и включила верхний свет. Дилан лежал на сбившихся комом простынях, зарывшись лицом в подушку. Грохот двери и яркий свет разбудили его: он сел в постели, потирая глаза спросонья.
— Чего?.. — пробормотал он.
— Дилан, я четыре раза тебя звала! Ты должен встать, я хочу, чтобы ты присмотрел за Эбби. Мне нужно уйти по делу.
Дилан вздохнул и заморгал, глядя на мать.
— Куда это ты так вырядилась?