За живой и мертвой водой
Шрифт:
— Те, кто посылал, могли не знать…
— Хорошо. Но откуда у пани такая твердая уверенность, что ее не могли обмануть? Ведь если бы пани удалось выполнить свое задание, то она так бы и не узнала содержания тех шифровок, какие она принимала и передавала по своей рации….. Я, кажется, не ошибаюсь?
— Да, я связная, только связная, — горячо подтвердила женщина. — Больше я ничего не скажу пани.
Гелена сразу же замкнулась, и в ее глазах появился огонек фанатичного упорства. Это было то, чего Оксана боялась больше всего. Нужно было начинать сначала.
— Гелена, подумайте и скажите,
— Немцам! — решительно заявила Гелена.
— Вы убедились, что советские партизаны против такой вражды и делают все возможное, чтобы не разжигать, а погасить ее?
— Так!
— А пани знает, чем занимается тот человек, на связь с которым ее послали?
Гелена, видимо, все время ожидала подвоха, чувствовала, что слова советской девушки теснят ее, загоняют в угол. На ее распухших губах появилась язвительная усмешка.
— Пани со временем будет отличным следователем…
— Мне нравится, когда вы улыбаетесь, — серьезно сказала Оксана. — Это придает мне надежду, что мы с пани в самом скором времени станем друзьями.
— Нет, не станем… — насмешливо–грустно покачала головой женщина.
— Почему? А если я скажу пани, что я постараюсь помочь ей выполнить задание.
— Хо, хо! — с издевкой воскликнула Гелена. — Я ошиблась, пани уже сейчас может заменить любого следователя!
— Пани опять мне не верит, — спокойно продолжала Оксана. — Тогда пусть пани поверит логике. Я — советский человек. Советские люди против национальной вражды и не хотят, чтобы здешние украинцы и поляки убивали друг друга. Мы искренне желаем, чтобы они объединились и били своего общего врага — гитлеровцев. Пани может возразить мне?
— Нет, — после непродолжительного раздумья ответила Гелена и тут же с сомнением покачала головой. — Моя милая, дорогая пани, что вы можете сделать? Кто оживит погибших? Кто подымет из пепла то, что уничтожил огонь? Это старая непримиримая вражда…
— Гелена, значит, по–вашему, мы должны сидеть сложа руки? Вы рассуждаете, как человек, который пришел на пожар и вместо того, чтобы лить воду на огонь, засунул руки в карманы и говорит: «Что тушить, все равно сгорит!» Я таких людей считаю негодяями.
Рассерженная Оксана вынула сигареты, молча протянула пачку Гелене. Обе закурили.
— Пани говорила, что, если она выполнит задание, то она спасет жизнь многих поляков. Так?
— Так мне сказали…
— Значит, если пани не обманули те, кто ее посылал сюда, то советским людям нет смысла препятствовать ей в выполнении задания. Это не противоречит нашим интересам и даже наоборот. Пани согласна?
Гелена молчала; курила, глядя на землю.
— Так вот, мы согласны помочь пани выполнить задание. Те, кто посылал пани, переведут на ее счет в банке обещанную сумму, которая пойдет на воспитание ее ребенка, а пани со своей рацией отправится туда, куда она пожелает.
Гелена с шумом выпустила задержанный в легких воздух, насмешливо и грустно улыбнулась.
— Милая пани, это было бы чудом, а я в чудеса не верю.
— Значит, пани недостаточно религиозна… — сдержанно усмехнулась Оксана.
Женщина поняла шпильку, возразила:
— То иные чудеса. Я слушаю пани… Пани остается сказать, что меня отпустят на все четыре стороны и, когда я найду спрятанную в лесу рацию, снова схватят. Тогда со мной будет разговаривать не пани, а кто–нибудь другой, менее вежливый и ласковый…
— Нет, Гелена, будет иначе, — отрицательно покачала головой Оксана.
— Тогда пусть пани скажет, как будет… Может быть, меня отпустят, не будут следить за мной?.. — в том же насмешливом тоне добавила женщина.
— Пани Гелена, я вам не сказала ни одного слова неправды и не скажу. Я не хочу обманывать пани даже в малом. Вы останетесь в отряде.
Такого откровенного признания Гелена не ожидала. Она порывисто схватила руку девушки и горячо пожала ее.
— Я благодарна пани за правду. Пани есть честный, благородный человек. Но почему пани говорит, что мне позволят выполнить задание?
Наступил решающий момент их беседы. Глядя в глаза Гелены, Оксана твердо, выделяя каждое слово, спокойно произнесла:
— Потому, что вместо пани в Ровно, к советнику Хауссеру, пойду я…
Для Гелены эти слова были подобны грому с ясного неба. Она вскочила на ноги и застыла с открытым ртом. Каким образом девушка узнала о Хауссере? Умеет читать чужие мысли?
— Я пойду к этому советнику, на совести которого тысячи убитых, замученных людей, в том числе и поляков, — продолжала Оксана. — Пойду, даже если пани Гелена откажется мне помочь. Я предъявлю ему марку…
— Матерь божья… — едва шевеля губами, произнесла побледневшая Гелена. — Откуда пани известно?
Оксана ласково положила ей руку на плечо.
— Успокойтесь, пани Гелена. Присядем. Нам нужно еще о многом поговорить. Я должна рассказать пани, кто такой советник Хауссер.
…Они появились в землянке командира отряда часа через два. Оксана держала смущенную, взволнованную Гелену под руку, словно свою старшую подругу.
Пошукайло при одном взгляде на девушку понял, что она одержала победу.
— Договорились? — спросил он удивленно.
— Да, Гелена согласилась помочь нам. Но я приму ее помощь только тогда, когда придет ответ на мой запрос.
Она села за стол и тут же написала текст шифровки.
Ночью радист отряда передал шифровку и получил ответ Горяева: «Благодарю Гелену. Подтверждаю гарантию полной свободы, помощи после выполнения задания. Успеха! Седой».
9. Бежать должны были двое
Каждый вечер Колесник получал от Бахмутова кисет с хлебом, становившийся все объемистее и тяжелее. Число кусочков возрастало со дня на день, дошло до двадцати. Уже двадцать узников вносили свой драгоценный вклад в дело побега. Каждый кусочек был немым подтверждением чьей–то жертвы, за каждым кусочком стоял человек, не утративший воли к борьбе и надежды. Как сумел объединить этих людей Башка, какие козыри имел он в руках, оставалось неизвестным. Он ничего не говорил Колеснику о тех, кто поддерживал его идею. Возможно, даже многие из них не знали его роли в этом деле, и все шло по цепочке людей, свято доверявших друг другу.