За жизнь мира
Шрифт:
Ибо христианство — не система «идей» и, уж во всяком случае, не идеология. Оно есть опыт, и свидетельство об этом опыте, непрестанно подаваемом Церковью. Этот опыт — «о том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни (ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца
Видение. Свидетельство. Радость. В отношении мира опыт этот есть опыт тройного, лучше сказать — триединого, откровения о нем, дарованного нам Христом. Этот опыт мира, как творения Божьего, даже в падении своем, несущего на себе отпечаток Божественного своего происхождения. Божественного «добра зело». Это, во-вторых, опыт мира — отпадшего от Бога, во зле лежащего и подчинившего себя греху и смерти. И это, в третьих, опыт мира — искупленного, возрожденного и спасенного Христом. Об этом опыте — во всей его полноте — и свидетельствует, им и живет Церковь. И этот опыт, только он, составляет основу и двигатель ее миссии в мире.
И именно в том и заключена причина кризиса христианской миссии, о котором мы говорили выше, что триединый опыт этот распался внутри самого христианства. Ибо распад этот состоит, в первую очередь, в редукции, как видения, так и свидетельства к одной из составных частей целостного опыта, за исключением остальных. В наши дни редукции эти особенно сильны и, потому, особенно зловредны... Мироотрицание и мироутверждение, апокалиптика и прогресс, духовность и рационализм, мистика и наука, все это сосуществует во взаимном отрицании и обличениях и никогда, кажется, не было христианское видение мира столь раздробленным и частичным как в наши дни.
Единственной целью этой книги — было показать, что выбор между всеми этими редукциями христианского видения мира не только недостаточен, но в сущности своей есть ложный тупик «ибо определен ложным пониманием мира и его жизни». Мы твердо уверены, что источник и начало христианского свидетельства, и, следовательно, миссии —
Что же должен я делать? Каким образом исполнить слова, обращенные ко мне: «вы же свидетели сему»!? В чем мое участие в миссии Церкви? На вопросы эти не существует ответов в виде практических «рецептов». Ибо каждому человеку дал Бог — особые дары, особое призвание, особое дело, и дар этот есть тайна. Можно провести всю жизнь в пустыне и сделать больше для «миссии» Церкви, чем сделал человек, «специализировавшийся» на миссии. Все это зависит от многих причин и обстоятельств. Но в первую очередь, превыше всего, это зависит от нашего собственного опыта той новой жизни, причастниками которой мы стали в Церкви. Церковь есть таинство Царства не потому что она располагает божественно установленными «средствами освящения», называемыми таинствами, а потому, что она есть данная человеку в «мире сем» возможность видеть мир будущего века, видеть и иметь опыт его во Христе. Только тогда, когда во тьме «мира сего» мы различаем, что Христос уже наполнил все собою, только тогда все раскрывается нам исполненное смысла:
«или мир, или жизнь, или смерть,или настоящее, или будущее,-все ваше...вы же — Христовы,а Христос — Божий».Христианин это тот, кто — куда бы он не направил свой взор, повсюду находит Христа и радуется. И эта радость преображает все его человеческие планы, решения, поступки и всю его жизнь превращает в миссию: в возвращение мира Тому, кто есть Жизнь мира.