Заарин
Шрифт:
— Дальше.
— Перейдем к Сороке, — продолжил шаман. — У нее тоже был единственный сын Атан Шамбуев, года рождения… сейчас посмотрю…
Он стал перелистывать свою папку.
— Дядя Вася, почему у шаманов так мало детей? — воспользовавшись паузой, поинтересовалась Джина. — Начало двадцатого века, не наши все-таки дни, а у Волка и Сороки по одному ребенку, у Совы вообще ни одного. Кстати, как и у тебя, дядя Вася. Почему ты не имеешь детей?
— Почему? — Шаман замялся. — Понимаешь, Женька, не встретилась
— Встретилась, не лукавьте, — вступил Есько. — Давайте я за вас отвечу. А если что-то не то скажу, вы поправите.
Шаман пожал плечами:
— Говорите, только не забывайте, Женя еще ребенок.
Девушка едва сдержала возглас возмущения, а Есько с улыбкой продолжил:
— У шаманов в процессе обучения появляется мистический супруг. Это обычно дух-предок противоположного пола. Детей от подобного брака появиться не может, а вот с реальными, земными партнерами шаман перестает вступать в половой контакт.
— Почему? — спросила Джина.
— Этот дух обычно ревнив и делает так, что шаман становится бессилен как мужчина.
— А шаманки? — уточнила девушка. — У них другая физиология, а дети все равно не родятся!
— Про шаманок я не подумал… — смутился Есько, но тут же и нашелся: — Мистический муж, например, может внушать им отвращение к соперникам.
— Хватит! — возмутился Василий Шарменев. — Зачем ребенку эти подробности.
— Но я прав? — спросил его Есько.
Шаман молча кивнул.
— Значит, дядя Вася, у тебя есть мистическая жена? — подмигнула ему Джина. — Познакомь нас, пожалуйста!
— Довольно! — почти прокричал шаман, мгновенно поддержанный следователем.
— Действительно, давайте вернемся к сыну Сороки.
— Атан Шамбуев, тысяча девятьсот одиннадцатого года рождения, — хмуро продолжил шаман. — В тысяча девятьсот тридцать первом призван в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию, после демобилизации в Усть-Орду не вернулся. В Иркутске закончил ФЗУ и поступил на Завод тяжелого машиностроения имени Куйбышева фрезеровщиком. Весной сорок первого года женился и, оставив жену беременной, в первой волне мобилизации ушел на фронт. Погиб в январе сорок второго в боях под Москвой, сын родился уже после его смерти.
— Не так уж редко встречающаяся биография, — заметил Есько.
— Кстати, единственный сын Пятнистого Волка погиб там же и тогда же.
— Ничего удивительного, — прокомментировал Есько. — Под Москвой много наших полегло, в том числе и сибиряков…
На некоторое время все смолкли.
— Но перейдем к живым, — продолжил шаман, — По крайней мере десять лет назад внук Сороки Владимир Атанович Шамбуев находился в полном здравии и проживал вместе с семьей в районе Новоленино в Иркутске.
— Адрес, — попросил следователь. После того как он узнал его, снова позвонил и установил наружное и видеонаблюдение за усадьбой Шамбуева.
— Большой участок в конце Новоленино, — продолжал шаман, — большая семья, точнее, две семьи в двух домах…
Глава 29
МЫ ЛЕТИМ В ИРКУТСК…
19.19. Иркутск. Таллин
Первый, еще довоенной постройки добротный одноэтажный дом выходил фасадом на улицу, но почти все его вычурное резное узорочье скрывали разросшиеся кусты сирени, высаженные вдоль невысокой ограды из крашеного штакетника. В доме постоянно проживали Владимир Атанович Шамбуев, шестидесятидевятилетний крепкий старик, и его незамужняя старшая дочь Анна Владимировна, сорока шести лет.
Красотой Анна Владимировна не отличалась, зато обладала многими талантами, а главное, добротой и состраданием. Бурятка лишь на четверть, она унаследовала от бабки Сороки, известной в свое время шаманки, и ее азиатскую внешность, и ее дар. Анна Владимировна занималась целительством, лечила травами и заговорами, а прием вела тут же, в отгороженной половине просторного дома.
Во втором, двухэтажном, фасадом выходящем на параллельную улицу, проживала ее младшая сестра Римма Владимировна с мужем и двадцатитрехлетним сыном с женой и годовалым младенцем.
Двое мужчин в штатском вошли в калитку и постучали в дверь первого дома.
Анна Владимировна, недавно закончившая прием страждущих, отдыхала в своей комнате, и дверь открыл ее отец.
— Владимир Атанович Шамбуев? — поинтересовался старший, лет сорока.
— Он самый.
— Пожарная инспекция, — представился второй, лет тридцати, улыбчивый, предъявив раскрытое удостоверение.
— Что это вы в нерабочее время? — изучив печати и фото и найдя их вполне похожими на настоящие, поинтересовался хозяин.
— У пожарных теперь круглые сутки — рабочее время, — ответил молодой. — Не видели разве по телевизору, у нас тут под боком вчера целая деревня дотла сгорела.
— А все почему? Грубые нарушения пожарной безопасности, — строго добавил первый.
— Все ясно с вами, — проворчал старик. — Пока гром не грянет, пожарного с печи не поднимешь. Полстраны должно выгореть, тогда вы только делом заниматься станете, а не козла забивать!
— Позвольте осмотреть помещения, — хмуро попросил старший.
— А вот не позволю! — заупрямился хозяин. — Может, вы те еще пожарники, ограбить меня пришли?!
— Я вызываю милицию, — предупредил первый, доставая сотовый телефон.
— Это же в ваших интересах, Владимир Атанович, — с укоризной произнес второй. — Инспекция не займет много времени.
На повышенный голос отца выглянула дочь из своей комнаты.
— Папа, да пусти ты их, в конце концов! Они ж не по своей воле на ночь глядя по чужим домам мотаются!