Заарин
Шрифт:
Усмехнувшись, следователь поднял кочергу, но тут же, вскрикнув, ее и выронил.
— Что за черт?! — Он тряс обожженной рукой.
— Покажите-ка, — попросил шаман.
— Маслом надо помазать, — посоветовала Джина.
— Ерунда, пройдет, — ответил Беликов, но ладонь показал.
Ожог был не слишком сильный, но волдыри гарантировал. Шаман наложил на него свою ладонь и, подержав минуту и что-то невнятно нашептывая, сложил по одному пальцы Беликова в кулак.
— Не
— Ладно, — кивнул следователь, возвращаясь за стол. — Мне одно не понятно, Василий. Как такой супермен, как ваш заарин, позволил себя казнить?
— Ну, во-первых, там было задействовано несколько сильных боо, но заарин, конечно же, справился бы с ними, если бы захотел.
— А во-вторых?
— Он не захотел сопротивляться, он хотел умереть.
— Почему?
— Пути его неисповедимы. Я не знаю ответа. Я всего лишь практикующий шаман без посвящения. Знания утрачены безвозвратно.
— Вы не правы, — возразил Есько, — знания не могут быть утрачены.
— Почему? — спросила Джина. — Сгорела, скажем, какая-нибудь бурятская тайная колдовская книга, и все, пишите письма!
Шаман рассмеялся:
— Девочка моя, у бурят до советской власти вообще не было письменности, а уж тем более каких-то там тайных книг. Знание передавалось из уст в уста в процессе ученичества. Шагланов хотел передать их усть-ордынскому Быку, Садо Мунхажаеву, но твой прадед Гомбо Хандагуров убил Быка, и цепочка оборвалась.
— Значит, этот низкий и подлый Гомбо — мой предок? — догадалась наконец Джина.
— Именно поэтому теперь, когда заарин восстал из могилы, нам и всем другим потомкам Гомбо грозит смерть.
— А также, наверное, потомкам его убийц, усть-ордынских шаманов Пятнистого Волка, Сороки и, может быть, Полярной Совы, — предположил Есько.
— Именно, — кивнул Василий Шарменев.
— Если я правильно понял, — сказал с усмешкой Юрий Беликов, — Иркутск и окрестности в скором будущем ожидает новая кровавая резня.
— Возможно, она уже началась, — без улыбки заметил Есько, — а мы просто еще не знаем об этом.
Джина давно уже поднялась с дивана и нервно ходила по комнате, жестикулируя забытой в руке полупустой бутылкой колы. Она остановилась напротив следователя.
— Юрий, вы должны защитить всех этих людей! Пусть Гомбо Хандагуров век назад поступил подло, но потомки-то его ни в чем не виноваты! Сын за отца не ответчик!
— Именно ответчик, — возразил Есько, — в старину кровная месть у большинства народов считалась делом святым и необходимым, причем месть любыми возможными способами, чаще всего никаких правил не предполагалось.
— Не надо меня уговаривать, Джина, — не придав реплике
Все повернулись к хозяину.
— Вы знаете других своих родственников? — спросил Есько.
— Да. Лет десять примерно назад, когда осваивал компьютер и Интернет, я задался целью разыскать потомков всех причастных к смерти заарина людей. Я не слишком верил в родовое проклятие, считал все это легендой и не более того, но разыскал кого смог.
Он выдвинул нижний ящик и выложил на стол внушительных размеров папку.
— Вот, — он подвинул ее в сторону Беликова, — возьмите, если надо.
Следователь взял папку, взвесил на руке, покачал головой.
— Спасибо, я все это изучу, но потом — нет времени. Может быть, прямо сейчас мы наметим тех, кто в первую очередь нуждается в защите?
— Главный объект мести Того, кто восстал…
Шаман запнулся, задумался, потом спросил у Есько:
— Вы расскажете мне, как это произошло?
— Все, что знаю.
— Ладно, чуть позже, — продолжил хозяин. — Итак, главный объект, конечно же, сам Гомбо Хандагуров.
Он посмотрел на гостей. Вызванный его словами эффект превзошел все ожидания. Джина даже тихонько вскрикнула, не удержалась.
— Сколько же ему лет? — почему-то шепотом спросил Есько.
— Он тысяча восемьсот девяностого года, значит, в этом году ему исполнится или уже исполнилось, я не знаю день и месяц его рождения, сто двадцать один год.
— Фантастика, — тоже прошептала Джина. — Люди столько не живут…
— Гомбо, вероятно, самый старый бурят на планете, — сказал шаман, — впрочем, я не интересовался этим вопросом.
— Расскажите его биографию, — попросил Есько.
— Все, что я узнал, в папке.
— Коротко, чтобы определиться.
— Ладно, но тогда я начну с усть-ордынских шаманов. Полярная Сова, фамилию я даже не выяснял, умер сразу после казни в тысяча девятьсот двенадцатом году, детей у него не было. Пятнистый Волк погиб во время казни, а десять лет назад был жив единственный его внук…
Он запнулся и, взяв у следователя папку, принялся листать ее, приговаривая:
— Подзабыл уже… давно не открывал… вот, нашел! — Зачитал: — Николай Петрович Мунхажаев, тысяча девятьсот тридцать первого года рождения, по-прежнему проживает в Усть-Орде.
— Где конкретно?
Беликов достал мобильник и, выяснив адрес, продиктовал его кому следует.
— Узнайте, жив ли он, и, если жив, установите наружное и видеонаблюдение.
Следователь убрал сотовый и повернулся к хозяину: