Забавник
Шрифт:
— Ты говоришь, что Туск — был? — не поняла Айра.
— Был, — кивнул Вертус— Не одна ты раздаешь зерна вести. Я тоже кое-что умею. И о смерти Добириуса знал раньше, чем ты вошла в эту комнату. И о смерти Туска… Его убили. Недавно убили. Качис еще живой, но глупый. Он служит конгу. Варит ему зелье. По твоему рецепту, Айра. И Лайрис еще живой. Самый знающий из четырех наставников школы, и самый глупый. Зато старательный!.. Он в городе, жжет костры. Тоже служит конгу. Все кому-то служат, Айра, кроме тебя и твоих друзей. Но Лайриса я могу и проглядеть. Он трус. Всего боится. Осторожный!.. Но будь я риссом, и я бы боялся. Было время, только за отблеск искр в левом глазу протыкали мечом. Лайриса плохо видно. Он, как Марик, опекун вот этих смышленышей, весь покрыт магией — не разглядишь, что под ней. Правда, у Лайриса магия на одежде…
— А кому ты служишь, маг? — прямо спросила Айра.
— Кому… — повторил Вертус и вдруг стал тем самым крепким и внимательным стариком. — Себе, конечно. Как и все. Но еще тем пятнадцати детям, что заперты теперь в учебной комнате. Помнишь мои слова? Я говорил с ними, поэтому они сидят и молчат. Они знают, что в них. Они знают об охоте.
— А если бы ты знал то, о чем пока еще не знаешь? — сузила взгляд Айра. — Если бы ты знал, кто из них…
— Тогда бы я охранял только одного, — произнес маг. — Или всех. Но его особенно тщательно.
— Что ж, — задумалась колдунья. — Я еще вернусь и попытаюсь присмотреться к твоим подопечным. Конечно, если никто не доберется до них раньше меня. А пока меня больше беспокоит судьба одной юной девчонки, что еще недавно была в каморке Туска. Ответь мне, почему Лайрис не жил в своей комнате и где был убит Туск?
— Лайрис еще не стар, — усмехнулся Вертус— Почему бы ему не ночевать на ложе, согретом дородной сайдкой? Он давно в Скире, Ирунг отыскал этого рисса примерно в одно время со мной, но нанял раньше. Так что я бы присмотрелся к скирским мальчишкам, возможно, кое-кто из них уже сверкает колдовскими искрами в глазах!
— Скирских мальчишек может уже не остаться! — повысила голос Айра. — Где погиб Туск?
— Не знаю, — пожал плечами Вертус— Я бы, пожалуй, ответил тебе, но та магия, которой я окружил моих подопечных, не дает мне приглядеться.
— Как могли тебе помочь амулеты Туска? — подала голос Рич.
— Оголите запястья, — попросил маг.
Рич сдвинула рукав на локоть. Загремел кольчугой Тир. Оголила руку Айра.
— Косой крест, — покачал головой Вертус— У каждого из вас косой крест. Неужели вы думаете, что это метка врага? А отчего он зудит? Отчего он покраснел, словно кто-то раз за разом обводит его острием ножа? Вот ваши амулеты. Откуда они взялись, я не знаю. Кто их нанес, не знаю. Может быть, некто сильный, что ушел из этого мира, но не добрался до престола Единого, дает о себе знать?
— Мама!.. — прошептала Рич.
— У меня нет такого амулета, — эхом откликнулся Вертус— У меня другая отметина. Именно метка. Две линии, соединившиеся в угол. Именно такая же метка была на каждом, кого убил Забавник. И именно такая же метка теперь на запястье каждого из пятнадцати, которых я пытаюсь уберечь. И поэтому мне нужны амулеты. Эти уже едва действуют!
Маг поднял руки, рукава его балахона упали, и друзья увидели на обтянутых кожей костях браслеты, кольца и разноцветные шнуры.
— Подожди. — Айра вытерла дрожащей рукой лоб. — Но этот Забавник. Он вроде бы перестал убивать?..
— Да, — опустил руки старик. — Он пока не убивает. Наверное, занят другими делами. Я даже иногда подумываю: может быть, он вовсе не из этих пятнадцати?
— Подождите! — возмутился Жорд и с засученными рукавами шагнул вперед. — Почему у меня нет никаких отметин?
— На тебя не действует магия! — оборвала его Айра и снова повернулась к Вертусу. — Помоги мне. Где бы мог спрятаться Туск, если бы был жив?
— Здесь, — пожал плечами Вертус— Но здесь его нет. У него нет друзей в городе, ведь он был хенном. А знакомые — только ученики и наставники. Лайрис, где бы он ни обитал, ни с кем не водил дружбу. Качис всегда на виду. Добириус тоже. Бравус был слишком важной птицей, чтобы принимать у себя Туска.
— Был?.. — не поняла Айра.
— Он мертв, — вздохнул Вертус.
— И ты не сообщил об этом стражникам? — подняла брови колдунья.
— Какое мне дело до старого бездарного мага, похожего на глупого напыщенного фазана? — скривил губы Вертус— Скир проваливается сквозь землю! В этом городе только этой ночью уже умерли сотни людей и еще тысячи помечены смертью, которой им никак не избежать! Плевать на Бравуса!
— Бравус, — задумалась Айра. — Бравус… Добириус успел сказать «Б». Где он жил?!
Глава двадцать первая
Осада
Орлик держался молодцом. Не вываливался из седла, правил лошадью и даже нашел в себе силы помахать рукой, когда дозорный костра у дома Стейча — знакомый Марика — с недоумением заметил, что один из спутников баль увеличился и ростом, и весом в полтора раза. Марик отшутился, что им удалось сытно поужинать, а его приятель успел добежать до стола раньше других. Стражники загоготали, но в их хохоте сквозил ужас — отовсюду тянуло гарью, отдаленно слышались крики, и даже в этом уголке Скира спокойствию явно наступал конец — в лиге от дома Стейча и его северной башни, в которую направлялись друзья, вздымались языки пламени.
— Что там? — торопливо спросил Марик у дозорного.
— Не знаю, — поежился стражник. — Там тюрьма, трущобы. Беднота живет. Или жила… Но тут был молодой Ойду — Динус. В новой кирасе, хотя и с побитой мордой. И как будто пьяный. Хвалился, что в той стороне тысяча его отца — Гармата Ойду — начинает очищать Скир от всякого дерьма. Говорил, что заразу надо выжигать. Сомневаюсь, что он имел в виду себя.
— Да, — кивнул баль. — Было бы странно, если бы, глядя на папашу, он проникся благочестием и добротой.
— Он спрашивал и о тебе, — понизил голос дозорный. — Искал северную башню Стейча. Я сказал ему, что вы отбыли по делам. Он, кстати, интересовался, есть ли среди твоих спутников или домочадцев великан по имени Орлик и твой приемный сын — Тир?
— Да, — поморщился Марик. — Великана спрятать трудно. Давай считать, что его тут и не было.
— Считать-то можно, — ухмыльнулся дозорный, — но мне переходить дорогу тану Ойду не хотелось бы. Да и кроме меня здесь еще двое. Им языки не обрежешь. Так что ты, Марик, не задерживался бы здесь.