Забавник
Шрифт:
— Как же ты все-таки пробирался в эту башню? — спросил Орлик давно умершего мага и начал пятиться.
— Полсотни уже! — вытер пот со лба Насьта. — Полсотни, если не больше! Тебе не кажется, что ты уже не вернешься в дружину конга?
Марик промолчал. Лук в его руке дрожал. За бойницами башни пылал костер, а между ним и основанием башни лежали трупы сайдов. Остервеневший сын Гармата Ойду — Динус, который все это время гнал воинов на штурм, одумался только тогда, когда потерял половину своей сотни. В отличие от стражников закованный в сталь с головы до ног, он и теперь что-то орал спрятавшимся за стеной воинам.
— Вразумит кто-нибудь бесноватого или нет? — задумался Насьта.
— Гармат приводил его ко мне в заведение три года назад, — мрачно заметил Марик. — Ему уже было восемнадцать. Я отговорился тогда, что принимаю только детей. Да и Лебб Рейду выручил. Его парни у меня занимались, пришлось просить, чтобы он утихомирил Гармата Ойду. Но злобу его папочка затаил. А сам Динус… Ты понимаешь, у него в глазах стояло желание убивать. Убивать и мучить.
— Знаешь, — Насьта задумчиво перебирал стрелы в туле. — Отец мне всегда говорил так: не лезь, сын, туда, куда не надо. Но если влез, сделай так, чтобы не пожалеть о том, чего не сделал. Так вот что я тебе скажу, дорогой баль. Я, конечно, не бог. И даже не маг, и не правитель какой-нибудь. Опять же не судья и не начетчик. Но отказаться от возможности уменьшить количество мерзости на этой земле не могу.
— Ты настолько меток, чтобы твоя стрела не просто попала в прорезь его шлема, но и подлетела к нему снизу? — усмехнулся Марик. — Ты видишь, какой козырек он пристроил себе на голову? Да на нем железа больше, чем может утянуть на подводе лошадь!
— Нет, баль, — покачал головой Насьта. — Мои стрелы не летают кругами и не виляют в воздухе. Но стрелы у меня тоже разные. Помнишь? Не пожалею одну для такого случая!
Ремини поднял руку и вытянул из тула стрелу с черным древком. Вместо наконечника она заканчивалась длинной и острой иглой.
— Игла юррга! — прошептал Марик.
— Она самая, — кивнул ремини. — Игла ядовитого зверя, выведенного риссами. Если ты помнишь, Снат Геба приказал сжечь все туши убитых юрргов, чтобы и капли яда не осталось в Скире. Да и храмы риссов были вычищены от этой пакости самими риссами — еще бы, зверьков-то человечиной кормили! А я вот свои стрелки сберег.
— Я бы удивился, если бы ты их выбросил, — согласился Марик. — Они нам не так легко дались.
— К тому же на них не осталось яда, — кивнул Насьта. — Но кирасы они пробивают неплохо. Конечно, если Динус Ойду не напялил на себя сразу три штуки. Вот сейчас мы это и проверим.
Маленький ремини медленно подошел к бойнице, так же медленно приладил стрелу, словно ему и не требовался миг, чтобы отправить ее в цель, натянул тетиву до румяной щеки и — фрррр! — отпустил. Истошный крик Динуса, который только что бился в истерике, проклиная нерасторопных воинов, оборвался, и в окрестностях башни повисла тишина. Только уголь потрескивал в прогорающем костре у ворот, да стонали немногие раненые среди сраженных стрелами стражников.
— Может, и обойдется? — выпятил губы Насьта. — Ребятки уберутся по своим делам, все-таки корча в городе, да и не все трущобы сожжены. А мы вылезем из башни, переоденемся и прикинемся честными стражниками.
— А такие бывают? — озабоченно спросил Марик, выглядывая в бойницу.
Динус лежал посередине улицы. Стрела пробила кирасу и до половины вошла в грудь младшего Ойду.
— Сразу трое будет, — заявил Насьта. — Ты, я и Орлик.
— Мы и так в одежде дозорных Дампа, — заметил Марик. — Да и непросто будет переодеть что тебя, что Орлика. Вот ведь повезло великану! Подранили, конечно, но, верно, уже и перекусить успел, и отоспаться. А повезет еще больше, так и смерть во сне встретит!
— Подожди! — Насьта снова занялся своим тулом. — И мы еще перекусим и отоспимся, а повезет, так и к Единому во сне отправимся. Нужно немного выждать! С этим делом спешить не следует. Я о смерти говорю.
— Нет у нас времени, Насьта, — с тревогой пробормотал Марик, выглядывая наружу. — И места у нас нет, где мы сможем передохнуть или поесть. Слышишь шум? Прибыл отец Динуса. И воины с ним. Со щитами и факелами. Эх! Рва вокруг этой башни нет! Сколько у тебя еще стрел?
— Не очень много, — прошептал Насьта. — Но уполовинить дружину дома Ойду мы сможем.
— Не надо! — закашлялся на ступенях лестницы вымазанный в пыли и паутине Орлик. — Не надо уполовинивать. Или не теперь. Займемся лучше Илькой. Я нашел ход!
Глава двадцать вторая
Зерта
— Город катится в пропасть, — прошептала Рич, когда отряд Айры снова оказался на улице.
Тьма по-прежнему стояла над Скиром, хотя затянувшаяся ночь должна была уже близиться к утру, но город окутывался дымом, и дымным становилось небо, словно над Скиром собирались облака. Все так же горели костры, так же у них стояли стражники, но их лица тоже словно были затянуты дымом, они уже не поднимали секиры навстречу каждому идущему по улице, а смотрели куда-то в сторону, и запах, поднимающийся из пламени, был сладким и страшным.
— Скоро утро, — потерла ладонями глаза Айра.
— Марика нет, — оглянулся Тир, и вслед за ним оглянулись Айра и Рич, и даже Жорд Олли, который тащился позади всех с лицом мученика, оглянулся тоже.
Восточная часть города не была видна, но на стеклах танских домов чудились отблески пламени, и звуки, которые неслись с востока, казались звуками битвы.
— Орлик в порядке, значит, и Марик цел, — отрезала Айра. — Орлика я чувствую.
— А что с Рином? — посмотрела на колдунью Рич.
— Не знаю, — нахмурилась Айра. — Точно могу сказать, что он не мертв, но он словно во мгле. В тумане. В глубоком подземелье… Еле чувствую его.
— Куда мы идем? — простонал Жорд Олли, пытаясь растереть ладонями слипающиеся глаза.
— Эх, парень, — вздохнула Айра. — К твоему таланту бы да силу и ум Тира или красоту Рич, был бы ты завидным женихом! Бравым воином!
— Отлично! — скривилась Рич. — У меня, выходит, кроме красоты, ничего больше нет?
— А я уже воин! — выпятил грудь Жорд. — Или я не прошел испытание?