Забег на невидимые дистанции
Шрифт:
Родители с обеих сторон были против взаимных ночевок. Они советовали детям хотя бы на время «отлипать друг от друга, чтобы успеть соскучиться». Но Нина и Отто начинали скучать друг по другу, даже если сидели на разных партах в одном классе. Вместе им всегда было комфортно. Родители отказывались это понимать. Ведь взрослые мечтают только о том, чтобы их оставили в покое.
– Так что, – оживилась девочка, очнувшись от размышлений, – погнали ко мне сегодня? Давай, мне еще за водой сходить надо с двумя бутылями, кого я буду бить ими по жопе? Воздух?
– У воздуха жопы нет, – ответственно заявил Отто.
– В этом и проблема, поэтому мне и нужен ты.
– Ханна наверняка рассказала, что нас выгнали из класса, и мне вряд ли разрешат у тебя задерживаться. Не знаю, – помрачнел блондин, пряча ладони в длинные рукава желтой худи.
– Давай так, – Нина отыскала на земле камешки, отошла на семь больших шагов от бочек. – Если брошу и попаду, идем тусить у меня. Без разговоров. Если нет, то нет.
Отто улыбнулся очевидной уловке. Нина была довольно меткой. Не дожидаясь согласия на свои условия, она прищурила один глаз, подбросила камешек по красивой дуге и, конечно же, попала. Чему вовсе не удивилась. Это была формальность.
– Пошли?
– А что у тебя есть пожрать?
По пути к дому Нины Отто сбивчиво и долго рассказывал свой сон про гигантского аллигатора, который плавал в подземных коммуникациях между водоемами, и своими выделениями отравлял воду, из-за чего она приобретала не только наркотические свойства, но и, возможно, некий вид интеллекта, и могла влиять на поведение людей, подчиняя их волю и притупляя бдительность. Вода становилась абсолютно черная и непроницаемая, как нефть, но жидкая, как морс, и заставляла людей в ней купаться. Тут-то их и пожирал тот самый аллигатор.
Герои во сне пытались найти оружие, чтобы убить монстра (естественно, оружие должно быть особенное, иначе он не умрет), и параллельно пытались отговорить людей погружаться в воду, но им никто не верил, как это заведено в ужастиках. Люди были спокойны и расслаблены, как под приходом, даже когда их ели, и боли, скорее всего, не чувствовали. «Гуманно», – подумала Нина.
«Причем, – вещал Отто, откровенно уже нервничая, – когда мы пытались доказать людям, что с ними там случится, ничего не случалось, пока кто-нибудь адекватный стоял на берегу и смотрел, понимаешь? То есть, получается, эта тварь над нами еще и издевалась, выставляя полными идиотами!» «Против законов жанра не попрешь», – замечала Нина. Она отпускала замечанию технического характера, критикуя сценарий и режиссерские решения сна.
Завязка была добротная, сочная научная фантастика, а вот ближе к кульминации сюжет свернул не туда (может, Отто во сне на другой бок перевернулся, кто знает) и стал смахивать на абсурдную трагикомедию. Например, герои, чтобы добыть оружие, должны были пересаживать цветы для местных железнодорожников, и всякое такое. «Кстати о железной дороге, – сказала Нина, – нужно не забыть наведаться на ту заброшенную ветку. Вдруг найдем там депо или вообще пару старых составов, представь?» Отто пришел в оживление и о сновидении позабыл.
Так они преодолели путь, не заметив его за смехом и разговорами. А где-то неподалеку худая смуглая рука записала в блокнот точное время, когда Нина переступила порог своего дома; отметила на карте дорогу, которой она возвращалась именно сегодня, и места, которые посетила по пути, с точным временем посещения. Не забыла рука записать и спутника, который Нину всегда сопровождал. Почти всегда, к счастью.
Episode
2
Рослый брюнет ежился на обледенелой скамье и смотрел на сугробы, не вынимая рук из карманов темно-коричневой парки. Обычно широко раскрытые, как у ребенка, его глаза сейчас вынуждены были дрожать и густо щетиниться длинными ресницами, похожими на замерзших черных гусениц, покрывшихся инеем.
Снег превращал улицу в чью-то застланную пуховым пледом постель. Вблизи он искрился и переливался мириадами алмазных песчинок, даже глаза уставали всюду натыкаться на это выбеленное сияние. Но это был сухой снег, рассыпчатый и скрипучий, как соль. Из такого ничего не слепить, даже маленького снежка, не говоря уже о снеговиках и горках. Скука для детей. А еще сложно расчищать дороги и тротуары. Из-за сухости такой снег не трамбуется и никогда не лежит на месте, наоборот, бесконечно пересыпается из одного бархана в другой. Так что уборщики его тоже проклинают.
Самый красивый снег бесполезен и никому не нужен, в отличие от мокрого, который и близко не так красив. С людьми то же самое. И они бывают такими: безупречными, сверкающими, притягательными на вид. Но по факту – никчемные блестки в воздухе. Пустышки, которые только и могут, что отражать чужой свет, потому что свой излучать им не дано.
Задумчиво хмыкнув, юноша встряхнул головой и выдохнул крупное облако пара, стараясь, чтобы в легких совсем ничего не осталось. Теплый воздух ненадолго обволок красное от мороза лицо. Особенно пострадал нос, дышать им уже становилось больно. Горло тоже саднило, но не в полную силу. Он чувствовал, что заболевает, но пока находился на улице, неясно было, то ли морозит из-за погоды, то ли из-за простуды. Хорошо, что куртка длинная, иначе примерзнуть бы ему к скамье прямо на этом месте.
Сегодня он ждал дольше обычного. Складывалось впечатление, что его проверяют на стойкость. Нет, за деньги, что ему платят, от него вправе требовать терпения и смирения – качеств, в обыденной жизни ему совершенно не близких. Но почему сейчас, спустя столько времени? Должно быть, дело в чем-то еще.
Парень огляделся по сторонам, машинально придав себе более грозный вид. Ослепляющий свет, тишина и болезненное самочувствие ослабляли, лишая необходимой, словно панцирь, угрюмой солидности. А ведь он так старательно полировал этот образ, так тщательно ему соответствовал в течение долгого срока, что не только убедил всех в его истинности, но и сам с ним сросся. Словно костюм, который носишь, не снимая, рано или поздно въестся в кожу, сам ею станет.
Никаких знакомых силуэтов поблизости не виднелось, лишь редкие прохожие маргинального вида в полной тишине пересекали голый сквер и спешили скрыться среди домов по ту сторону дороги. Некоторые, он это отлично знал, выползали из своих ночлежек под набережной и шли в город, выискивая, чем поживиться. Окраина…
Местечки на отшибе вроде этого даже в утренние часы кажутся ненадежными, если умеешь смотреть, куда нужно. И не просто так. Территориальная удаленность от оживленного центра и отсутствие лишних глаз автоматически делает место привлекательным для всякого сброда, в том числе криминального, безопасных встреч опасных людей, а также нелегальных махинаций. Если принадлежишь к миру законопослушных граждан, платящих налоги и добывающих прибыль честным путем, на периферии Саутбери найдешь только неприятности. Поэтому простые горожане обычно здесь не появляются. Незачем искушать судьбу.