Заберу тебя себе
Шрифт:
Но я никак не ожидала, что его любимым местом окажется живописная локация, поражающая моё воображение своей красотой и нереальностью.
Слезаю с мотоцикла и застываю, с замиранием сердца вглядываясь в усыпанную зеленью и цветами поляну, омываемую огромным озером с чистейшей изумрудной водой.
Немыслимо просто!
За свои девятнадцать лет я много где бывала и видела предостаточно природных красот в Европе, Азии, Америке и даже в Австралии, но никогда и подумать не могла, что всего в полутора часах езды от Москвы можно увидеть нечто настолько красивое и
Мы вроде бы на природу выехали, где на несколько метров в округе никого нет, кроме нас и лесной живности, и в то же время словно оказались в необъятном саду чьих-то частных владений. Уж больно здесь чисто и ухоженно. Это место не вызывает у меня обычного отвращения, какое я испытываю к отдыху без комфортных условий.
Складывается ощущение, что за всей зеленью и водоёмом здесь ежедневно ухаживает толпа садовников, а всё окружение в целом напоминает яркую картинку с десктопа компьютера.
Море разнообразных цветов и одинаковых кустарников радуют глаз, под ногами мягким ковром стелется трава. Справа от озера множество ровных берёзок тянут свои ветви к солнцу, что просвечивает через листья мягким зеленоватым светом, посыпая блеском кристально чистую водную поверхность.
— Я же сказал, что тебе здесь понравится, — самодовольная усмешка жалит мою щёку, крупная ладонь умещается на талию.
— Очень. Даже не знала, что в Подмосковье есть такие места. Впрочем, насколько я понимаю, не мне одной неизвестно об этом озере, — ещё раз оглядываюсь по сторонам. Поблизости нет ни одной живой души. — Почему здесь никого нет?
— Потому что это закрытая территория.
— В смысле?
— В прямом. Это озеро и прилегающие к нему земли несколько лет назад купил какой-то предприниматель и запретил въезд для посторонних.
— Так, получается, мы вторглись на частную собственность?
— Получается, что так, но тебе не о чем переживать, — Назар прижимается ко мне сзади плотнее, поглаживая ладонью живот. — Всё будет в порядке. Даже если нас кто-то увидит, ничего не случится. Я всё разрулю.
— Разрулишь? — с неуверенностью уточняю я, млея от прикосновения его губ к моей шее.
— Конечно. Я уже не в первый раз сюда приезжаю.
— Всех девушек сюда привозишь? — мой голос чуть мрачнеет, укол ревности пронзает сердце.
— Если я скажу, что ты первая, кого сюда привёз, ты же всё равно не поверишь.
— Не поверю.
— Но это правда, Кать.
Назар зарывается носом в мои волосы на макушке, глубоко вдыхает, и я чувствую, как его интерес быстро твердеет, упираясь мне в поясницу.
— И как ты нашёл это место? — спрашиваю, лишь бы совсем не раствориться в ощущениях, которые бешеным вихрем кружатся во мне.
— Тот, кто ищет, всегда находит.
— А более конкретно?
— Расскажу за обедом.
— Обедом?
Наконец поворачиваюсь к Назару лицом и лишь тогда замечаю, что он держит в руке большой кулёк. Видимо, он вытащил его из-под сидения мотоцикла, пока я любовалась живописной местностью.
— Не думала же ты, что я тебя без еды оставлю? Пойдём, выберем место для пикника, — он берёт меня за
Я ни на секунду не прекращаю улыбаться, пока наблюдаю, как Назар стелет плед среди пёстрых цветов и раскладывает еду. Фрукты, овощи, сэндвичи. Всё выглядит аппетитно и пахнет обалденно. А ещё разрезано и расфасовано по разным коробочкам. Стоит только достать да положить в рот. Что мы и делаем, как только усаживаемся на плед.
Откусываю первый кусочек и мычу от наслаждения, не припоминая, чтобы хоть когда-нибудь настолько кайфовала от поедания обычного хлеба с ветчиной и сыром. Да что уж там… Я вообще не ем мучное, но сейчас делаю исключение и вкушаю его с превеликим удовольствием. Не только потому, что со вчерашнего вечера ничего не ела, но и потому что осознание, что Назар сам готовил для меня, делает эти бутерброды вкуснее любых деликатесов из самых изысканных мишленовских ресторанов.
— Я узнал об этом озере ещё много лет назад, когда мне было лет шесть или семь. Уже точно не помню, — начинает рассказывать Назар. — Отец часто брал меня с собой на рыбалку. Я не любил её всей душой. Редкостная скукотища, хочу тебе сказать. К тому же усидчивость и терпение — не мой конёк, но папа надеялся это исправить с помощью продолжительного сидения с удочкой в ожидании поклёвки, — он усмехается и забрасывает в рот виноград. — Отчасти ему это удалось. Хотя, скорее всего, это просто возраст сыграл свою роль.
— Тогда почему это место для тебя любимое, если рыбалка тебе всегда была не по душе?
— Потому что мне было по душе общение с папой. Он был моим лучшим другом.
— Был?
— Да, был, — Назар грустно улыбается. — А потом его не стало. Здесь мы проводили самые лучшие совместные моменты, — он кивает в сторону озера. — Своего сына я тоже буду таскать на рыбалку.
— У тебя есть сын? — неосознанно повышаю голос, а сердцебиение ускоряется.
— Пока ещё нет. Но когда-нибудь будет.
— А дочь?
— Нет, дочки тоже нет. У меня вообще нет детей.
— А жена?
Улыбка Назара становится ярче и шире. Его явно забавляют мои вопросы.
— Ты считаешь, если бы я был женат, то сидел бы здесь с тобой сейчас?
— Всё возможно. Я же совсем тебя не знаю, Назар.
— Я тебя тоже, Катюш. Но очень хочу это исправить, — он ловит мои глаза в ловушку своего чёрного взгляда и, кажется, целую вечность не отпускает, вынуждая меня отсчитывать бойкие удары сердца.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Отчего же? Что не так, Кать? Я ведь не дурак. Вижу, что тебя что-то тяготит.
— Всё… сложно.
— Разве? — Назар выгибает бровь. — Как по мне, всё всегда очень просто. Хочешь чего-то — делаешь всё для того, чтобы получить желаемое. Если не делаешь, значит — не так уж сильно и хочешь. Любые проблемы решаемы. Решение есть всегда.
— Хотела бы я, чтобы это было правдой.
Легко ему говорить. Его никто не продаёт замуж. Не подкладывает под мерзкого старика. И Назар — мужчина. Не обременённый обязанностями перед семьёй. Да… мы с ним действительно с разных планет.