Заберу тебя себе
Шрифт:
— Привет, крошка. Смотрю, ты здесь скучаешь в одиночестве. Давай составлю компанию, — пьяный лепет возле уха вынуждает вздрогнуть и перевести взгляд с красавчика на изрядно выпившего мужчину.
— Спасибо, но мне не нужна компания, — морщусь от ядрёного запаха перегара, хватаю с барной стойки клатч, и, желая увеличить дистанцию, спрыгиваю со стула.
От резкой смены положения кружится голова, и я едва не заваливаюсь на пол. Вот же чёрт. Не ожидала, что настолько опьянела. Сидя всё ощущалось иначе.
— Как это не надо, детка? Ты посмотри. На ногах не стоишь. Тебя явно поддержать нужно, —
— Не трогай и отойди от меня! — требую более грубо.
— Да ладно тебе. Чего из себя недотрогу строишь?
— Я никого не строю. Руки убери! — толкаю его в грудь, но он ни на сантиметр не отодвигается.
— А если тебе коктейльчик выставлю, дашь потискать свои дойки?
Коктейльчик? Потискать дойки? Он что, серьёзно? По его довольной ухмылке понимаю, что вполне.
Хочу уже выпалить этому пикаперу восьмидесятого уровня, чтобы оставил свой коктейльчик при себе, а затем толкнуть его ещё сильнее, но в этом отпадает вся необходимость. Тело мужика само вдруг отрывается от меня.
Мне требуется некоторое время на осознание произошедшего.
Тот роковой красавчик, словно появившись из воздуха, оттянул мужчину от меня и теперь всего одной рукой удерживает его сзади за шею, явно надавливая на какие-то болевые точки, потому что потный мужлан хрипит от боли так, будто его режут. Не меньше.
— Ты не понимаешь по-русски? — сквозь зубы цедит мой спаситель.
Голос низкий, стальной, рокочущий злостью. Слышу его даже сквозь биты музыки, и мороз всю кожу сковывает.
— Понимаю, — сдавленно отвечает мужик.
— Тогда почему с первого раза не улавливаешь, что девушке не нужна твоя компания?
— Я всё улавливаю, просто…
— Что просто? — брюнет усиливает давление пальцев на шее, чем выбивает громкий хрип из уст мужчины.
Горе-пикапер даже ответить не может. Лишь жалобно просит его отпустить.
— Чтобы не видел тебя здесь больше, — зло высекает мой спаситель и отбрасывает мужика на несколько метров, словно напакостившего щенка.
А тот и впрямь на него начинает походить, когда будто поджимает хвост от страха и, даже не попытавшись огрызнуться, спешно скрывается в толпе людей.
Наверное, стоит выдохнуть, ведь угроза разборок миновала, но не получается. Рядом с этим парнем я ещё больше напрягаюсь, особенно когда он переводит на меня негодующий взор и медленно скользит им снизу-вверх, словно верхний слой кожи с меня сдирая.
Он злится. И, нужно отметить, крайне сильно. Даже в нетрезвом состоянии ощущаю, как мощно бьёт из него агрессивная энергия. Кажется, если бы взглядом можно было убивать, моё тело уже белым мелом очерчивали бы.
— Спасибо, что помог, — выдавливаю из себя благодарность, мысленно успокаивая себя тем, что, вероятнее всего, злость парня направлена не на меня, а на пристававшего ко мне мудака.
И я оказываюсь права. В следующий миг его заострённые черты лица расслабляются, а он сам в два шага почти полностью обнуляет расстояние между нами. Я тихо охаю от столь резкого сближения, пытаясь скрыть дрожь в теле, и задираю голову вверх, чтобы встретиться с его глазами. Предполагаю, они у него карие, но в тёмном свете клуба кажутся чёрными. Глубокими, как бездны. И до безумия завораживающими. Невозможно отвести взгляд и в то же время сложно смотреть слишком долго. Существует огромная вероятность пропасть в них, затеряться, исчезнуть с лица земли и больше не вернуться обратно.
Парень не касается меня. И слова не говорит. Я тоже. Мы вновь просто пялимся друг на друга, изучаем, без слов транслируем взаимную симпатию. Дышим с тяжестью. Я так точно. Воздух вокруг нас быстро накаляется, становится наэлектризованным. Могу поспорить, если выключить музыку, то можно будет услышать, как он трещит, создавая искры ярче, чем все огни клуба вместе взятые.
Господи, я с ума, что ли, сошла? Что со мной вообще происходит? Почему я так сильно хочу этого парня и так много чувствую? Он же незнакомец. Абсолютной чужой человек. Первый встречный. И однозначно мужчина на один вечер. Больше между нами ничего не будет. Никогда.
Всё дело в чёртовой водке. Да! Именно так. Это она мне мозги набекрень сдвинула. Но оно и к лучшему. Так будет проще выполнить то, зачем я сюда пришла.
— Уходим, — произносит парень за секунду до того, как я хочу попросить его увезти меня отсюда.
И это не просьба и не предложение. Он просто поставил меня в известность перед тем, как взять за руку и повести сквозь столпотворение к выходу.
Разумная девушка вырвала бы ладонь из хватки чужака, осталась бы в клубе или ещё лучше — вернулась бы домой и, как покорная овца, без возражений согласилась бы с участью, которую ей уготовили. Но я явно неразумная, а ещё пьяная, отчаявшаяся и предельно точно не овца, поэтому я без сопротивления следую за красавчиком, искренне веря, что этой ночью он сумеет помочь с моей проблемой, от решения которой зависит вся моя дальнейшая судьба.
Глава 2
Мне не помогла протрезветь и одуматься ни ночная свежесть, ни вид жалкого подобия мотоцикла, на который в здравом уме я в жизни не села бы, ни нарушающая все правила дорожного движения езда моего парня на ночь. Но зато, как только мы оказались в обшарпанной гостинице где-то на окраине Москвы, сомнения в правильности моего решения тут же вонзились в душу острыми когтями.
Я раньше даже не представляла, что люди могут так жить. От этого места волосы дыбом встают. Это же гадюшник! А если я что-то подцеплю? Тут вообще меняют простыни? Хотя постельное бельё — самая малая моя проблема. До меня только сейчас дошло, что мой партнёр на ночь может оказаться кем угодно. Хоть маньяком-расчленителем.
— Входи, — открыв со скрипом дверь номера, коротко бросает парень.
И вновь… он не приглашает, а приказывает. Что это за властные замашки? Прям как у моего папы. Он тоже вечно любит не говорить, а командовать. Однако, если ему я огрызалась в ответ каждый раз, когда он врубал в общении со мной начальника, то парню я ничего не отвечаю.
Не в том я положении, чтобы демонстрировать свой характер. Совсем не в том. Я нахожусь неизвестно где, неизвестно с кем. Лучше мне слушаться незнакомца, лишь бы он не сделал со мной ничего плохого.