Заблудиться в страшной сказке
Шрифт:
Я выяснила, что Кузена интересует не сама квартира или что-то, в ней находящееся. Чтобы спровоцировать самозванца на решительные действия, я специально на второй день его пребывания в Тарасове устроила операцию «один дома». После обеда я предложила тетушке прогуляться, а Костю с собой не позвала. Мила заикнулась, что неплохо бы и гостя пригласить, но я ответила решительным отказом. Мы, мол, прогуляемся недалеко, до аптеки, посмотрим тонометры нового образца, которые знакомая аптекарша обещала отложить для Милы, а Костику это будет неинтересно.
Пока мы неспешно прогуливались по бульвару, выбирали тонометр и еще более неспешно шли обратно, я злорадно усмехалась
Но Кузен в мою ловушку не попался. То ли заподозрил неладное, то ли изначально не собирался обыскивать наш дом. Так, значит, его интересует не квартира… Очень скоро я поняла, что объектом интереса самозванца является сама тетя Мила. Новоявленный племянник не отходил от нее ни на шаг. Он пил с тетей чай и смотрел телевизор – даже сериалы, на что мужчины в принципе не способны! Он лепил с Милой домашние пельмени и вместе с тетей гадал, кто же убийца в очередном ее детективе. Он смотрел с Милой альбом с семейными фотографиями, выслушивал бесконечные истории о наших родственниках – и, надо признать, оказался гораздо терпеливее, чем я. А еще он расспрашивал тетю о ее многочисленных знакомых. Казалось, ему не скучно слушать историю жизни престарелой балерины – в прошлом красавицы, обладательницы огромной коллекции любовников и драгоценностей, ныне доживающей свой век в обществе пожилой болонки. Костю не напрягал многосерийный рассказ о многодетной семье, которой тетя помогала уже много лет, борясь с судьбой, алкоголизмом и страстью к саморазрушению, присущим, кажется, всем членам этой семьи прямо от колыбели. Кузен даже попросил Милу познакомить его с каким-то пенсионером, давним приятелем тетушки – в советские времена Мила каждое лето проводила в санаториях и неизменно привозила оттуда «курортные знакомства».
Я старалась не оставлять Милу наедине с Кузеном. Мало того – я даже отказалась от предложенной мне работы по сопровождению груза, хотя работа была не бей лежачего, а оплата более чем достойная. Заказчик настоял на личной встрече, а когда я все же отказалась, удивленно поднял брови. Я понимала, что эти поднятые брови будут стоить мне весьма существенной суммы – репутация такая вещь, что потерять ее можно в один миг, а клиент был явно недоволен, с чего это я капризничаю. Но выбора у меня не было – безопасность тетушки для меня дороже всего.
Я начала расставлять Кузену ловушки – задавала неожиданные вопросы, причем касаться они могли чего угодно – географии или семейной истории, знания языка или собственной жизни Константина. Кстати, о своей биографии молодой человек предпочитал не распространяться – отвечал уклончиво, отделывался общими фразами. Я сделала вывод, что его рассказ о Финансовой академии, как ни странно, чистая правда, а вот на вопрос, на каком кладбище похоронена его мать, он дважды дал разные ответы. Я не стала заострять внимание на этом проколе, только улыбнулась про себя. Попался, голубчик… Мне бы еще немного времени, и я выведу тебя на чистую воду.
Проблема заключалась в том, что тетушка была буквально влюблена в Кузена. Ах, какой Костик милый, какой внимательный, до чего заботливый! И – главное – как похож на бедного Сережу! С этим я ничего не могла поделать. Чем более неприязненно я относилась к Кузену, тем отчаяннее тетушка бросалась на его защиту. А мои подозрения в адрес «бедного мальчика» Мила находила совсем уж оскорбительными. «В конце концов, это же родная кровь! – горячилась тетя. – Я не могу тебе объяснить, я просто… просто чувствую!» В общем, мы с тетей находились в равном положении – ни она, ни я не имели ни единого доказательства своей правоты.
Если Мила и дальше будет защищать Кузена, как тигрица тигренка, то мои шансы вывести самозванца на чистую воду резко падают…
Оглушительный шум отвлек меня от невеселых размышлений.
Я находилась в темном и замусоренном дворе старого дома. Огромные тополя совершенно закрыли небо и создавали прохладный полумрак даже в это солнечное утро. На пятачке асфальта напротив друг друга стояли двое «собачников» – так в Тарасове называют тех, кто выгуливает своих питомцев. Хотя во времена моего детства это название носили рабочие коммунальных служб по очистке города – попросту говоря, те, кто разъезжал на жуткого вида фургонах и ловил бродячих собак. Помню, мы с подружкой Сашей однажды подкрались к такому фургону и выпустили всех пленников, а потом долго убегали от разъяренного мужика с железным крюком в руке…
Тощий парнишка лет пятнадцати держал на поводке старого толстого бассета. Бассет, если кто не знает – это собака, у которой такие короткие ноги, что пузо порой просто волочится по земле, и такие длинные уши, что оставляют следы в пыли, а на время еды, чтобы уши не падали в миску, любящие хозяева скалывают их на макушке пса бельевой прищепкой. Другим участником конфликта был молодой мужик в майке с эмблемой местного футбольного клуба. Он едва сдерживал рвущегося с цепи ротвейлера, который оглушительно лаял, а в перерывах лязгал зубами, как жуткая электромясорубка. Судя по его виду, это занятие ему никогда не надоедало. Ошейник ротвейлера изнутри был усажен шипами, но собака на них никак не реагировала.
– Уберите вашу собаку! – завопил парнишка и попытался утащить бассета к подъезду. Но старый пес флегматично наблюдал за машиной для убийства, что рвалась к нему, и сдвинуть его не было никакой возможности – несмотря на приземистость, бассеты вовсе не маленькие собачки, они очень тяжелые, а кроме того, упрямы как ослы.
– Сам убери свою скотину! – заорал мужик, пытаясь перекричать ротвейлера.
– Да не хочет он идти! – парнишка отчаянно тянул бассета за поводок, но тот уперся в землю всеми четырьмя лапами и упрямо наклонил голову. Бассет явно не считал, что прогулка окончена.
– Ну, тогда держись! – заржал молодой мужчина и сделал такое движение, будто спускает собаку с цепи. Парнишка закричал.
– Да пошутил я, не ссы, пацан! – окончательно развеселился хозяин ротвейлера и продемонстрировал цепь, по-прежнему намотанную на руку. – Что это за скотина у тебя такая? Разве это собака? Вот у меня – смотри сюда – собака! Чемпион, понял?
Хозяин с минуту подумал, потом закончил свою сложную мысль:
– У настоящего мужика должна быть настоящая собака. Ну, то есть если ты реально мужик…
– А собака реального мужика знает команду «фу»? – поинтересовалась я, подходя ближе, но все же остановившись на достаточном расстоянии. К служебной собаке, особенно такой, как эта, нужно относиться осторожнее, чем к гранате с выдернутой чекой.
Мужика явно заинтересовала моя персона. Он без всякой необходимости дернул собаку за цепь – бедная псина захрипела, молотя лапами по воздуху, а потом зашлась совсем уж остервенелым лаем, но зато во время этого маневра на руках хозяина вздулись отличные бицепсы.