Заблудшая душа
Шрифт:
Под конец я вообще увяз в каком-то месиве из сочащейся крови, плоти и внутренностей. Я тонул в этой квинтэссенции смерти и мерзости, поэтому «вызов на задание» воспринял с большим облегчением. Даже стало интересно, кого мне приготовили на этот раз.
Глава 5
Генерал
Любой человек с годами задумывается о том, что именно отбирает у него старость. Уходит энергичность, тело покидает сила, и то, что так легко давалось в юности, кажется невозможным в среднем возрасте, не говоря уже о старости. Но практически никто, за исключением
Болело буквально все. И боль была не чета той, что приходит от усталости или ранения, – там все понятно, осознание временности этих ощущений работает как мощное обезболивающее. А в данном случае надеяться было уже не на что, и контраст ощущений попросту пугал.
Старость – не радость, по-другому и не скажешь.
Рассматривать старое и дряблое тело как-то не хотелось, но случайный взгляд показал, что все не так уж плохо. Да, это был старик, но вполне крепкий, и обстановка в комнате говорила, что он еще «о-го-го».
Новая память постаралась шарахнуть меня всем объемом доступных сведений из жизни этого человека, но я уже привычным усилием воли пресек эту попытку, отдавая предпочтение текущей информации.
Пентаграмма на полу и россыпь знаков на теле были стандартными, а вот интерьер помещения вызывал интерес – особо интриговала композиция из большой кровати и закутавшейся в прозрачный пеньюар хтарки.
Это что-то новенькое. Явная обстановка бордельного нумера и наряд Яны не оставляли вариантов, а сделанные выводы не позволили удержаться от улыбки, что тут же было замечено девушкой.
– Будешь скалиться – я тебе кое-что оторву, – грозно заявила Яна, но, не удержавшись, все же завернулась в покрывало.
– Ну вот, взял и все испортил, – наигранно вздохнул развалившийся в глубоком кресле Карн. – Скажи, Ван, ты можешь хоть раз появиться нормально, без скандала?
Только сейчас я заметил, что, кроме нас с милой хтаркой, в комнате находится почти вся команда, за исключением графа. До моих слов все занимались созерцанием, что не удивительно: Яна в прозрачном пеньюаре – это нечто сверхъестественное.
– Карн, хоть убей, но не могу объяснить, почему вид твоих бакенбардов вызывает у меня желание сделать какую-нибудь гадость, – не остался я в долгу, с кряхтением поднимаясь на ноги.
Судя по тому, что Карн, Лован и профессор были одеты, ворох одежды на стуле принадлежал мне, или, точнее, генералу Рольду Сакнару.
Вот те раз! Это куда ж мы полезли-то, а?!
В небольшую, открытую чисто автоматически щель ринулась память генерала. Марши, битвы и победные загулы бравого вояки в кабаках и борделях могли объяснить многое в его личности, если бы это кого-нибудь интересовало, – сейчас меня, а если быть точнее, нового главу княжеской охранки, занимали дела императора и дари. Ну не для простой же компрометации старого генерала Яна разыгрывала из себя проститутку.
Копаясь в полустертых обыкновенным склерозом воспоминаниях, я пытался натянуть на себя одежду генерала, но получалось это плохо, и не только потому что такой фасон мне не был привычен – сказывалось состояние суставов и немаленький животик.
Граф, как всегда, появился подобно урагану. Двери с треском распахнулись, и в комнате сразу стало тесно от вскочивших на ноги боевиков. Урген не стал проявлять подобострастия и продолжал стирать свои «художества» с досок пола.
Я тоже суетился, потому что был занят очень важным делом – натягиванием носков, которые больше напоминали шерстяные чулки.
– Яна, в чем дело? – хмуро осведомился граф.
Девушка моментально отбросила покрывало, вновь позабыв о стеснительности, и начала помогать мне облачаться в генеральский камзол. Довольно просторно, специально для немного обрюзгшего тела пошитая одежда сидела хорошо и выглядела импозантно. Хотя генерал и не был любителем красоваться, статус все же обязывал его посещать дорогих портных. А вот из украшений на нем был лишь перстень с силуэтом готовящегося к броску зверя.
О том, что хтарка обладает злопамятностью и характером камышовой кошки, напомнил довольно крепкий захват очень изящными пальчиками одной очень ценной части генеральского организма. Пронзительный взгляд и хищный прищур обещали много «ярких впечатлений», и я в очередной раз напомнил себе, что женщины, тем более такие, как Яна, никогда не забывают обид и не очень хорошо помнят добро. Впрочем, я знал, что это больше показное.
– Солнышко, не повреди там ничего – вдруг тебе придется этим воспользоваться.
Короткая борьба взглядов была объявлена хтаркой боевой ничьей, и она продолжила одевание моей тушки.
Граф некоторое время наблюдал за нашим «боевым» флиртом, но терпение его было небесконечным.
– Ван, не тяни, ты наверняка понял, для чего мы тебя вызвали.
– Не знаю, что вам известно, но императору и еще десятку высших дворян империи обещали нечто очень ценное.
– И что же? – терпеливо спросил Гвиери, всем своим видом показывая, что эта выдержка – явный суррогат.
– Император дошел до потолка долголетия, которое могли обеспечить местные целители, а вот дари предлагают некий эликсир, который отсрочит смерть еще на пару десятилетий. За это они хотят проход некоего войска через территорию империи для захвата княжества.
– Какого войска? – тут же подобрался Кровавый Морж.
– Этого генералу не сказали.
– Ну и какая от тебя польза? – психанул граф.
Да уж, если он так нервничает, ставки высоки как никогда. Но это еще не повод хамить всем подряд. Желание делиться с графом информацией из сна одари как-то сразу пропало. Спросит – скажу, а на нет и суда нет. И все же лучше постараться быть полезным, иначе граф скажет Карну «фас» – и улетит моя душа белым лебедем обратно в камень. А не хотелось бы – от последних «каменных» воспоминаний меня зябко передернуло.
– Граф, давайте обсудим все спокойно. Решение использовать генерала вы приняли наверняка не просто так. Хотелось бы знать: почему именно это тело? – Граф опасно сузил глаза, поэтому пришлось добавить убедительности: – Ваша милость, не забывайте, что я из другого мира и могу посмотреть на вещи как бы со стороны.
– Хорошо, – искривив рот в недовольной гримасе, согласился Кровавый Морж.
Ситуация была настолько несвойственной для графа, что его подчиненные буквально застыли, боясь привлечь начальственное внимание.