Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания
Шрифт:
В. Порус. Действительно, самая важная проблема состоит в том, чтобы выяснить возможности диалога. Конечно, позиции должны быть принципиальными и четкими, но они не должны быть догматическими, предвзятыми. Ценностные и моральные установки должны быть таковы, что если того потребует благо, то от ранее принятой позиции можно и отказаться.
Теперь о благе. Есть всечеловеческое благо, например, жизнь человечества. Есть ценности, которые нельзя отвергать, не перестав быть человеком вообще. Например, жизнь человечества — это абсолютная ценность.
В. Рабинович. Чтобы это было принято как благо, надо его по-своему пережить.
В. Порус. Переживание этой ценности должно осуществляться как переживание именно абсолютной ценности, а не как какой-то личной. Если мы всеобщую абсолютную ценность будем сначала трансформировать в свои личные интересы, затем их жестко и непримиримо отстаивать, то мы забудем об этой абсолютной ценности, она исчезнет.
В. Рабинович. Но только тогда она и станет абсолютной ценностью.
В. Порус. Это принципиальное разногласие. Я думаю, что абсолютная ценность существует до всякого нашего к ней отношения.
В. Рабинович. Я не могу с этим согласиться.
В. Порус. Если же мы встаем на позицию «различные планы — различные ценности», тогда мы, конечно, должны идти до конца, чего бы это нам ни стоило, и если мы при этом потопчем абсолютную ценность — не беда, ведь мы отстаивали то, что является абсолютом для нас (для индивида, для класса, для партии и т. д.),
В. Филатов. В своем основном материале я вел речь об альтернативных науках, т. е. о тех науках, которые не удовлетворяют жестким требованиям классической, «картезианской» науки Нового времени. Сейчас мне бы хотелось поговорить о более общих проблемах: о. природе ненаучного знания, о его роли в обществе с точки зрения «экологии культуры».
Почему имеет смысл серьезно говорить о ненаучном знании? В основе альтернативных наук, на мой взгляд, лежат не произвольные выдумки отдельных ученых, а интересные течения в русле ненаучного знания. Сама наука появляется как довольно позднее культурное образование, она возникает на основе переработки того опыта, который был накоплен в донаучных и ненаучных видах знания. Здесь уже говорилось о том, что наш язык априорно ценностно нагружен, т. е. какое-то знание мы называем донаучным, не-научным, ведя таким образом отсчет от науки.
Точка зрения, которую я обозначаю как точку зрения «экологии культуры», исходит из необходимости снятия ценностных коннотаций, хотя действительно трудно выдумать какой-то новый язык. На мой взгляд, донаучные и ненаучные формы знания играют определенную роль в культуре и не могут быть просто вытеснены наукой. Большинство сведений о мире, которыми располагают люди, все-таки черпается не из науки, а из других видов знания. Человеческое общество может жить и без науки, долгое время оно так и существовало, да и сейчас многие сообщества людей обходятся без нее.
Остановлюсь кратко на природе отличного от науки знания. Думаю, здесь можно выделить два основных типа знания.
Во-первых, это «живое» знание. Это знание порождается в процессе практической повседневной жизнедеятельности людей и духовно обеспечивает этот процесс. По словам Маркса, это знание, «встроенное в практически-духовное освоение мира». Когнитивная функция в этом освоении не является основной, но тем не менее здесь возникают достаточно обширные области знания, без которого мы просто не смогли бы жить. К этому знанию относится повседневное знание, знание, встроенное в естественный язык: иногда говорят о практическом знании, которое в отличие от повседневного рождается в сфере повседневных технологических операций. Чем отличаются эти виды знания от научного знания?
Прежде всего способом освоения. Они осваиваются не путем специализированного обучения, а в ходе самой жизни человека в обществе. Эти виды знания не артикулируются. Это своего рода естественное достояние человека, продолжение его телесных жизненных органов. Человек использует это знание, не замечая, как он это делает (подобно использованию глаз, ушей, рук и т. д.). В философии плохо проанализирован этот слой знания. Эти естественные, но ускользающие от внимания режимы работы сознания являются той основой, на которой рождаются более сложные искусственные специализированные виды знания, т. е. те, которые требуют определенных усилий, рефлексии, перестройки естественных режимов сознания.
Другая большая сфера ненаучного знания — специализированные виды ненаучного знания. Эта сфера очень многообразна, но в ней можно выделить также два основных типа, две линии: первое — знание, возникающее в определенных социально-значимых видах человеческой деятельности, от которых зависит существование определенных человеческих сообществ. Это традиционный вид системы специализированного знания, называемый иногда «этнонауками», иногда «народными науками».
Мне бы хотелось затронуть здесь один, на мой взгляд, важный вопрос. На каком типе опыта основываются «народные» науки, или мистика? В одной небольшой заметке М. М. Бахтин говорил о двух типах опыта: об опыте малом, специализированном, контролируемом, осуществляемом «здесь и теперь», и об опыте большом, опирающемся на опыт поколений, впитывающем опыт весьма различных практик и форм жизни. Мне кажется, мы явно недооцениваем права этого большого, широкого опыта, который не проходит через контроль нашего Я и действует на уровне подсознания, на уровне традиций, передается с помощью иных (по сравнению с передачей научного знания) механизмов.
Мы отдаем предпочтение опыту вторичному, рационализированному, хотя и точному, но в известной степени ограниченному. Например, если не пытаться с порога отвергать мистическое знание, то его можно понять как результат широкого, не укладывающегося в обычные эмпирицистские модели опыта. Этот опыт проявляется в экстраординарных состояниях сознания, когда возникает своего рода инверсия слоев сознания, когда верхние, рационализированные слои перемешиваются с более глубокими, архаическими и иначе организованными слоями.
Наука практически не изучает характер антропокосмических связей. Человек в научном мировоззрений Представляется как бы отгороженным от влияния космических сил и замкнутым в социальном мире. Можно говорить, что изучаемые альтернативными науками антропокосмические связи являются неглавными, фоновыми. Но, может быть, именно эти тонкие связи человека с космосом и находят отражение в мистическом знании, просто мы не владеем этим языком, который мог бы фиксировать опыт такого рода. Наука соответствующего языка не выработала, а вот в мистическом опыте такой язык есть, хотя он и не совсем для нас приемлем.