Заботы и власть. Мориц Тассов. Нума

Хакс Петер

БИРКЕНБИЛЬ

Коллеги, подобные речи вряд ли предназначены для ушей третьих лиц. Может, умерите свой пыл? Пауза. А дождь все льет и льет.

ШТОЛЬ

Какой дождь, Макс! Какой чудесный дождь!

Брикетная фабрика. Лаборатория

В лаборатории Биттрих, у входа в лабораторию Цидеванг.

ЦИДЕВАНГ

У одного из наших случился приступ великодушия, и мы проголосовали за повышение качества. Трогательная сцена. Десять дураков разрыдались от умиления. Наплакали десять соленых луж. И радостно отдали все. Кретины. Они думают, что

внесли скромную лепту. А она такая же маленькая, как пресловутый мизинец, к которому прицеплены огромная задница и набитый потрохами живот. Ведь толстый конец не меньше зависит от тонкого, чем тонкий от толстого. Я так им и скажу: если дадим задний ход сейчас, то уступкам не будет конца. И раз на кон поставлено все, я предлагаю идти ва-банк. Пусть не в моих силах было уменьшить угрозу, в моих силах представить ее огромной. Они думают, что вырыли маленькую ямку, а я им покажу, что что не ямку они вырыли, а собственную могилу. Входит в лабораторию. БИТТРИХ

Я ждала тебя.

ЦИДЕВАНГ

Ерунда. В это время?

БИТТРИХ

Я жду тебя каждую минуту, каждый день, в этом моя жизнь. Целует его. Любишь меня? Я знаю, любишь, ведь ты так сказал, а ты не умеешь лгать.

ЦИДЕВАНГ

К делу. Берет со стола листок бумаги. Анализы липовые?

БИТТРИХ

Да, Герберт. Как всегда. Как ты хочешь.

ЦИДЕВАНГ

Очень хорошо. Рвет листок. С сегодняшнего дня будешь делать честные анализы, ксилолом, а не карандашом. Покажешь все как есть, пусть увидят. И приведи в исходное положение все измерительные приборы, все шкалы печатного блока. Выполняй.

БИТТРИХ

Да, Герберт. Но если мы хотим выиграть соревнование…

ЦИДЕВАНГ

Молчи и делай, что велено. Я слышал, некоторые личности требуют правды. Они ее получат. Они получат столько правды, что их собственная правда рядом с ними будет выглядеть как дерьмо рядом с младенцем. Идет к двери.

БИТТРИХ

Придешь вечером?

ЦИДЕВАНГ

Ты хорошо меня поняла?

БИТТРИХ

Да. Придешь вечером?

ЦИДЕВАНГ

Да.

Брикетная фабрика. Лаборатория

Папмайер, Мельц, Кунце, Цидеванг, Биттрих

ПАПМАЙЕР

Это кошмар, страшный сон. Все приборы врут. Показатели, на которые мы ссылаемся, взяты с потолка. К Биттрих. И ты не заметила?

БИТТРИХ

Заметила.

ПАПМАЙЕР

Должна была давно заметить.

ЦИДЕВАНГ

Сам-то ты никогда не замечал.

ПАПМАЙЕР

Мы не могли это заметить, коллеги. Мы должны полагаться на измерительные приборы, на что же еще? Критически мыслящий человек исследует все. Но инструмент исследования должен быть надежным. Не подвергать же сомнению пробный камень? А потом что? Проверять этот камень другим пробным камнем? Когда результаты удовлетворительны? Так и с ума недолго сойти. Н-да, удовлетворительны. А как мы ругались со стекольной фабрикой. Заявляли, что они преувеличивают, придираются, что бывают брикеты и похуже наших. А выходит, они не преувеличивают, не придираются, и хуже наших брикетов в мире нет. Мы мошенники с чистой совестью. Без вины виноватые.

БИТТРИХ

Мы видели, что

брикеты непрочные.

ПАПМАЙЕР

Но если показания приборов соответствуют нормативам?

Брикетная фабрика. Пересменка

Приемка брикетов. Транспарант: Смена А участвует в соревновании за высокое качество. Хофман, Фласхаар.

ФЛАСХААР

Меня зовут Ина Фласхаар. Буду работать в бункере, где работала ты. Почему ты оттуда ушла? Говорят, так распорядился Твардовски, секретарь парткома комбината. Почему?

ХОФМАН

Антирелигиозный трюк. Дескать, здесь светлее.

ФЛАСХААР

Светлее, но оклад тот же. Я знаю, я расчетчица заработной платы. Я сидела в бараке, за письменным столом, там только дерево и бумага, и считала: производственная зарплата, средняя зарплата, сдельная зарплата, у меня в голове прямо что-то вроде счетов. Я вовсе не жалуюсь. Одна работа похожа на другую, удовольствие получаешь позже. Я, к примеру, состою в боулинг-клубе. А ты, например, любишь работать? Никто не любит работать. Все любят жить. Живут на деньги, ради них и вкалывают.

ХОФМАН

Теперь ты больше этим не занимаешься?

ФЛАСХААР

Еще займусь. Как-то раз я рассчитала зарплату на брикетной фабрике и сравнила ее со своей, и разница была такая, что я теперь здесь.

ХОФМАН

Значит, поэтому.

ФЛАСХААР

Поэтому. Потому что здесь звенит монета. Хофман молчит. Разве нет? Хофман молчит. Фласхаар недоверчиво. Я слышала, здесь какое-то соревнование.

ХОФМАН

Соревнование за двенадцать кило прочности, чтобы положить конец греху.

ФЛАСХААР

Причем тут грех?

ХОФМАН

Бог сотворил человека хозяином, в том числе угля, и я верю, что однажды Он взвесит здешние анализы на Страшном суде в долине Иосафатской. Вот где они широко раскроют глаза, эти молодые сопляки. Боюсь, брикеты слишком опустят чашу весов. Но они прибывают уже треснувшими, а трещины не исправишь бережным обращением. Фидорра. ФИДОРРА

А соревнование-то идет? Правда, мы сделали килограмм, а нужно еще одиннадцать. Но мы все все-таки перевыполняем норму на целых сорок процентов.

ФЛАСХААР

На сорок процентов? Вчера перевыполняли на шестьдесят. Достает блокнот, считает.

ФИДОРРА

Небольшое случайное колебание. Фласхаар плачет. Он приходит в ярость. Скат слишком короткий. Откуда возьмется прочность и исчезнет давление на слайд?

ФЛАСХААР обращаясь к Хофман

Я рассчитывала на шестьдесят. Прости, что плачу. И не из-за греха, а потому что дело в деньгах.

Кикуль.

ХОФМАН

Ты из лаборатории, Эрнст? Что там?

КИКУЛЬ

Там теперь все правильно. Мы с Цидевангом шли сюда, чтобы поставить всех в курс дела, но он вдруг захромал, и я пришел раньше.

ФЛАСХААР

Слава Богу.

ХОФМАН

Нет, это не Бог улучшил брикеты. Ведь не Бог же раньше их портил? Это формовщик, который вдруг захромал.

ЦИДЕВАНГ входит

Я из лаборатории, товарищи. Прихрамываю, как видите. Но вы уже в курсе дела.

ФИДОРРА