Заброшенный город
Шрифт:
После того, как сороконожка ушла, я решил было выйти из дома и пробраться к Ратуше. Там, насколько я знал, заперлись последние оставшиеся в живых. Но вскоре я перестал об этом думать. Зачем тратить последние часы на бессмысленный бег по улицам?
Вместо этого я достал бумагу и сел у стола. Может быть когда-нибудь это письмо
Сейчас я могу думать только о прошлом. Меня уже не заботят крики и выстрелы за окном, они меня не касаются. Я знаю, что сейчас уже я ничего не могу исправить. Вместо этого, все мои думы обращены в прошлое, вот где у меня было много возможностей повлиять
Я перебираю воспоминания, как драгоценности. Счастливые минуты и дни… Поворотные моменты, которые и привели меня, раненного в эту комнату… Если кто-то найдет эти записи — постарайтесь не судить строго! Я лишь хочу рассказать, как все случилось.
Я родился в самом совершенном мире, какой только можно представить себе. В богатой и влиятельной семье. Долгое время я считал, что наше мироустройство — это лучшее, что только можно вообразить. Все вокруг было прекрасно и создано для того, чтобы делать нашу жизнь легкой и простой. Наш дом был удобным и красивым. Мы не знали бытовых забот, а также проблем со здоровьем.
Более того, дожив до восемнадцати лет, я даже не знал о существовании подобных проблем. Все изменилось после того, как мой отец взял меня с собой для того, чтоб показать, как устроен остальной мир.
Я отправился с ним в Эллинию. Путь наш был долгим — отец решил, что полезно будет мне показать, как устроена жизнь у существ, населяющих этот мир, чтобы я мог оценить преимущества и величие нашей жизни. Прежде, в городе я не раз видел наших рабов — эльфов и людей. Видел, но никогда не говорил с ними. Стоило мне оказаться неподалеку от них, как они спешили разойтись в стороны, словно я был касаткой, а они мелкой рыбой. Их вечно испуганные, печальные лица, сгорбленные плечи, рождали лишь одно желание — держаться от них подальше. Как и все мои друзья я свято верил — наши рабы в своем развитее недалеко ушли от животных и лучшим днем в их жизни был тот, когда мои предки пришли в этот мир и подчинили их себе, дали законы, работу и лучшую жизнь.
И вот я, молодой человек, до того момента ни разу не покидавший родной город, сел на животное, называемое лошадью, в жесткое седло, и покинул стены родного города.
Сперва я не поверил, когда отец сказал, что всю дорогу нам придется проделать верхом на этих непокорных, воняющих лошадях, которые так и норовили сбросить меня на землю. Мне было неудобно — я подпрыгивал при каждом шаге и вскоре у меня болело все тело от этой скачки.
В нашем городе был ипподром и конечно же, я раньше видел лошадей, но сам впервые оказался на таком чудовище. После первых же часов я готов был рухнуть на землю, и спросил отца — долго ли нам мучиться еще? Его ответ ошеломил меня. Отец сказал, что нам предстоит провести больше двух месяцев в дороге.
— Когда-то давно, когда я был твоего возраста, мой отец тоже посадил меня на лошадь и повез с собой посмотреть остальной мир, — сказал мой отец. — Я был расстроен, как и ты сейчас и не понимал, для чего он затеял все это.
— Но позже ты понял?
— Да, позже я сумел понять и оценить эту поездку. После нее мне уже никогда не приходили в голову глупые мысли о том, что местным варварам нужна свобода, или что они такие же, как мы. Ты ведь знаешь, Аннорд, что среди нас есть те, кто так думает?
Я
— Так, вот, если бы они увидели своими глазами все убожество и грязь местных варваров, то они никогда бы не сказали ничего подобного.
В глубине души я думал, что мы потратим время зря — и прежде мне не хотелось сочувствовать ни рабам, ни тем, кто хотел их освободить.
Ну а пока я ехал и не мог поверить, что местные и в самом деле путешествуют таким способом.
— Зачем?! Зачем они ездят на этих чудовищах, когда можно сесть в машину и доехать куда угодно за час?! — спросил я не выдержав.
И тогда отец рассказал мне, что в этом мире нет машин, а также нет и дорог в том смысле, в каком мы это слово понимаем.
— Они дикари. Варвары, — повторил отец то, что я итак уже много раз слышал о местных. И в тот момент я был с ним совершенно согласен.
Пока мы ехали по Зеленой Долине, я думал о словах отца и о странных существах, населяющих этот мир. Как они могут жить таким образом? Почему не стремятся сделать лучше свою жизнь?
Вечером мы остановились на ночлег в доме наших друзей. У них был прекрасный коттедж, и первое, что я сделал, когда мы в нем оказались, это забрался в ванную и включил горячую воду. Мое измученное тело наконец-то расслабилось.
Когда я спустился вниз, меня ждал еще один сюрприз — отец со смехом сказал, что завтра мы покинем цивилизованные места и на всем пути до Эллинии и обратно, больше не встретим не только джакузи, но и даже обычных ванных комнат.
— Но как? — не мог поверить я. — Как они отдыхают? В чем моются?!
— В лохани. Или в тазу. Или в реке, — ответил за отца его приятель.
— Дикие, дикие существа! — пробормотал я, садясь за стол.
Все, что я увидел после того, как на другой день мы покинули последний наш поселок, поражало и шокировало меня. Во-первых дороги. Пропал асфальт, а вместо него я увидел две колеи от колес на голой земле. Я не мог поверить своим глазам. Почему они не захотели заасфальтировать дороги?! Ведь им же самим неудобно ездить по таким! А их повозки, что мы порой встречали на пути?! Они были сколочены из деревянных досок, скрипели и едва двигались. Даже колеса у них были из дерева и повозки тряслись на кочках и все, кто сидел в них, подпрыгивали вместе с ними.
Я видел, как какой-то мужчина чинил свою повозку прямо у дороги. Он бил молотом по ней, и сперва я решил, что он от ярости решил ее сломать, но отец объяснил мне, что он ее чинит.
Мы еще не добрались до обрыва, ведущего в город Галаш, как я уже возненавидел этот мир и его жителей. Больше всего на свете мне хотелось вернуться домой и забыть все, что я тут увидел.
Еще я заметил, что люди, населяющие этот мир, не имеют понятия о вежливости, зато пугливы, как кролики. Едва завидев нас, они, вместе со своими повозками, сворачивали прямо в траву, и не глядя нам в глаза ждали, когда мы проедем мимо. Я спросил у отца почему они не здороваются с нами? Почему прячут глаза, будто в чем-то виновны? И отец ответил, что местным неведомы правила приличия. По крайней мере большинству.