Заброшенный рай
Шрифт:
Шепот прошелся по моим губам, и следом исчез.
— Я не пьяная, Джин… — я с силой вернула его назад и начала стаскивать с плеч тяжелое пальто.
Он подался вперед и позволил стянуть его с себя. Джин молчал и просто стоял в темноте, пока я вела по его рубашке ладонями вверх. Медленно я пробовала это ощущение на вкус. Как это, когда ты владеешь кем-то, и этот человек беспрекословно тебе подчиняется.
И он дал мне такую возможность… Я добралась до воротника, и мои пальцы ощутили, как на его шее бешено бьется пульс. Мы стояли в сантиметрах друг от друга и я слышала,
Мои прикосновения были настолько дразнящими, что он не удержался и медленно положил руку на мою талию, ведя ею по ткани платья, словно его нет. Я чувствовала это так, словно была уже обнажённой, ведь это было не просто поглаживание… Это было то самое электричество, из-за которого кожа покалывала даже на затылке.
Руки добрались до лица, и я зацепилась за его губы. На ощупь они были мягкими и гладкими. Из них вырывалось горячее дыхание, которое касалось моей кожи. Он медленно поднял другую руку и сжал моё запястье, поднеся его к губам. Легкий невесомый поцелуй во внутреннюю часть ладони и я чувствую, как в моем горле рождается стон. Губы, сменяет язык, который влажными и дразнящими движениями проводит по основанию запястья.
Тело не слушается совсем, но я нахожу в себе силы и забираюсь другой рукой под воротник, чтобы схватится за его шею, зная… он на грани.
Мы сплетаемся и уже не замечаем, как на полу остается его рубашка, следом моё платье… Мы движемся в глубь дома, буквально на ходу ловя губами страсть, что разливается между нами.
Я чувствую, как он упирается ногами в диван, когда его губы всё ближе опускаются к груди, а руки буквально дрожат от того с какой силой он себя сдерживает, чтобы не опрокинуть меня просто на пол.
Не разрывая поцелуя, я расстёгиваю его ремень и толкаю на широкий диван, который в моем затуманенном рассудке, похож на белое пятно в темноте.
— Иди сюда… — он сажает меня сверху, и я задыхаюсь от того, как глубоко звучит его голос.
Хриплый, властный и порывистый тембр касается моего уха, пока его руки срывают с меня последние преграды между нами, и я слышу треск ткани, которая, разрываясь, резкой мимолётной болью обжигает кожу.
— Ты просила, чтобы я сказал, что ты красивая…
Он прижимает меня к себе и уверенно произносит, сквозь тяжелое дыхание прямо в мои губы.
— Ты красивая… — он сжимает мою талию и приподнимает, а затем с силой вторгается в меня, ловя мой всхлип, и смотря мне прямо глаза, — Ты моя!
Глава 17. Джин
Хотелось спросить, что со мной сотворили? Но я решительно отказывался включать мыслительную деятельность. Как я мог думать о том, что нужно, например, сходить на рынок и хотя бы купить свежей рыбы? Она ведь не ела толком ничего со вчерашнего вечера?
Но я всё равно лежал и ждал, когда Мила проснётся. И пока она сопела, прижавшись своим обнажённым телом к моей груди, я выключил все мысли, словно просто щёлкнув в голове. Потому что вспоминал… То как она бежала ко мне в аэропорту, как улыбалась, словно ребёнок увидев Сеул, и как застыла у дома моих родителей, назвав это место раем…
Странностей было много… Ну во-первых я вообще не верил, что такая девушка может существовать. Во-вторых это то, что я не мог объяснить даже словами, хотя считал себя достаточно умным и опытным, чтобы описать ощущения после близости с женщиной. Но… Я не мог подобрать ни единого слова ни в английском, ни в корейском, и наверное ни в одном из языков, что существуют не нашел бы описания того, что творилось между нами.
Это… Словно сон, смотря который ты боишься проснуться, и готов спать постоянно.
В третьих это моя уверенность в том, что я заставлю её остаться здесь. Уволюсь и пойду в охранную компанию к Суг Дже, лишь бы она осталась со мной. Да что там… Если она захочет, я готов уехать жить к ней. Главное, не отпустить… Не отдавать никому!
Наверное, я стал собственником после вчерашней ночи, когда Мила решила показать что я для неё значу во всей красе. Я мужчина, и нам не нужны слова, нам нужна картинка, ощущение власти над женщиной… Но вчера она владела мной, и сотворив такое перечеркнула все мои убеждения разом. Женщиной не нужно владеть, ей нужно показывать власть порциями, и давать свободу, когда к власти рвётся она…
Я хохотнул от таких мыслей и покачал головой… Верно я рехнулся!!!
На тумбочке загудел телефон, и я аккуратно, подоткнул подушку под её личиком и встал.
— Да, Суг Дже! — в гостиной был полный разгром, и я невольно зарылся рукой в волосы, хохотнув.
— Ты чего лыбишься с утра пораньше, засранец! Меня мать уже извела вопросами, когда вы придёте к нам! Ты смерти моей хочешь?!!
— Дже, я даже не проснулся ещё, а ты уже в трубку орёшь!
— Джин! Пять сотен метров, мать его! Ты можешь прийти, наконец?
— Хорошо… Успокойся! Мы придем на ужин.
— Ну уж нет! На завтрак! Через час чтобы были у меня, иначе мать сама придёт вас кормить, сволочь ты неблагодарная!
— Есть!
— Ждем!
Меня обвили руками и прислонили голову к спине. Это было тёплое прикосновение и настолько домашнее, что я хотел послать всё к черту и отвезти Милу на рынок или в супермаркет, купить всё и приготовить вместе, чтобы только вдвоём. Но, вспоминая госпожу Ли и её добрые глаза, я понимал, что так поступать с ней нельзя!
— Кто звонил?
Я обнял её, погладив по спине и приподняв подбородок, поцеловал.
— Мой друг, одноклассник, бывший сослуживец, сосед… и просто заноза в одном месте.
Я перечислял, а она поднимала брови, пока не рассмеялась.
— Какой-то универсальный человек, прям.
— Ты права, милая.
Она потёрлась щекой о мою футболку и пробормотала:
— У нас газировка есть?
— Может ещё рюмочку маколи?
— Очень смешно.
— Сама напросилась!
Последующий час я наблюдал, сидя на диване, за тем, как она бегает из ванны в комнату, из комнаты ко мне, потом обратно. Что с ней происходило, я не мог понять. Сам оделся за пятнадцать минут, ещё и успел внести её под горячие струи воды… Кстати о них! Весьма занятная мысль меня посетила в этот момент — нужно купить ванну и попытаться её впихнуть в уборную. Смотря на Милу в душе, я решил — без ванны никак не обойтись.