Заброшенный скит
Шрифт:
Ускоренный марш-бросок к родимому дому. Бутерброд какой-нибудь в зубы и бегом в погоню за знаниями. Две «пары» упорных занятий и бодрой рысью вернуться обратно.
До квартиры он добирался только к одиннадцати вечера. Проглатывал холодный ужин и, едва волоча усталые ноги, плёлся в кровать. На этом его суточный цикл был успешно закончен. Через шесть, максимум семь часов сна, начинался новый этап. Точно такой же, как и вчера. Так и пролетело короткое «бабское лето», а потом, наступила мокрая стылая осень.
Сокурсник
Осень
Давно всеми замечено, что в любом социуме нашей планеты самыми нежными существами являются дворники, а так же извозчики. При малейших переменах в устройстве общественной формации они исчезают самыми первыми.
Вслед за ними испаряются культура и обычная вежливость. Поэтому, в России в то время, дороги перестали мести и чистить от грязи и мусора. Людей стало некому возить на работу, а перегоревшие вдруг фонари никто не мог заменить. Исчезли запчасти и мастера, способные с ними работать.
Зато гопников разных мастей резко прибавилось. Плюс ко всему, вместо хорошо знакомых автобусных рейсов, которые выполняли большие городские машины, в городе началось нечто невнятное. Появились тысячи разнокалиберных средств передвижения. То есть, разнообразных «маршруток», с трехзначными номерами, наклеенными на лобовое стёкло.
В один из таких мокрых дней, в пятницу, после одиннадцати, Глеб возвращался с нудных вечерних занятий. Проживал он вместе с мамой на окраине города, в отдалённом спальном районе.
В основном, его заселяли те люди, которые раньше носили гордое звание – пролетариат СССР. Теперь, почти все они, оказались без всяких источников средств к существованию и перебивались случайными заработками. Тут что-то разгрузить местным барыгам, там сделать ремонт в каком-нибудь офисе, который вольготно разместился в бывшем детском саду.
Столь отдалённая местность и при развитом социализме не блистала чистотой в течение дня. Ну, а в тёмное время суток не отличалась большой освещённостью. В эпоху же слома социальных формаций, она целиком погрузилась в непролазную грязь и непроглядную тьму.
Парень выбрался из битком набитой «маршрутки» и короткой побежкой пересёк широкую главную улицу микрорайона. Решительно углубился в свой «горячо любимый» квартал и теперь двигался с очень большой осторожностью.
Как всегда, ближе к полуночи, он почти добрался до своего проходного двора. Осталось пройти самое неприятное место на пути от остановки до уютной «хрущёвки».
Именно здесь, поперёк его обычной дороги стоял длинный дом, вытянутый вверх на девять жилых этажей. По какой-то непонятной причине, проектировщики здания придали ему довольно странную форму. Они изогнули его, как знак интеграла математической функции.
В середине невероятно огромного здания имелась низкая неширокая арка. Сделана она была для тех местных жителей, что совсем не желали обходить тот «небоскрёб», который почему-то лежал на боку.
Между тем, именно за этим строительным монстром и располагалась типовая «хрущёвка» студента-вечерника. К этому времени, все фонари в ближайшем квартале уже давно не горели. Наверное, лампы вышли из строя.
Их никто не менял, и всю местность вокруг освещало лишь блёклое сияние окон окружающих зданий. Было настолько темно, что покрытый грязью, асфальт едва можно было увидеть.
Стараясь не попасть ногами в глубокие рытвины, парень медленно продвигался вперёд. Он подошёл к гулкой арке и остановился перед ней в нерешительности. Нужно сказать, что на фоне высокой панельной стены тёмный проход выглядел чрезвычайно зловеще.
Он сильно напоминал зев глубокой пещеры, залитой непроницаемым мраком. Так и казалось, что там сидит некое страшное чудище. Оно очень голодное и с вожделением ждёт запоздалых прохожих.
Оглядевшись по сторонам, Глеб, к своему сожалению, не заметил возможных попутчиков. Он печально вздохнул. Собрал волю в кулак и вошёл под мрачные своды прохода, исписанного похабными граффити.
Не приближаясь к испачканным краскою стенам, парень медленно и осторожно продвигался вперёд. Он помнил о том, что по обеим сторонам большой подворотни, имеется несколько ниш. Причём, они были такими глубокими, что там спокойно могла затаиться пара, а то и тройка-четвёрка, злых бандюков.
Поэтому, Глеб шёл точно по осевой линии арки. По край мере, так у него есть небольшая возможность увернуться от первой атаки разбойников. Сразу они его не достанут, а там будет видно, как дело сложиться? Может быть, удастся удрать?
Студент уже миновал середину прохода, когда его вдруг кто-то негромко окликнул: – Привет! – незнакомый голос прозвучал очень глухо, и раздался непонятно откуда.
Глеб вздрогнул от неожиданности. Резко замер на месте и, не понимая, с какой стороны нужно ждать нападения, чутко прислушался. Он стоял неподвижно и надеялся по звуку шагов определить расположение заговорившего с ним человека.
Заодно, он лихорадочно думал, куда лучше бежать, если дела пойдут совсем плохо? Назад, к едва освещённой, главной улице микрорайона? Или прорываться вперёд к милой «хрущёвке», окруженной непроницаемой тьмой? Вдруг в этом мраке, получиться оторваться от неизвестных врагов?
От левой стены длинной «арки» отделилась чёрная тень. Постояла и, никуда не спеша, направилась прямо к нему. Сохраняя небольшую дистанцию, парень тотчас отступил на один шаг назад.
В это время у него спиной по улице медленно проехала легковая машина. Лучи её фар отразились от стен подворотни и на пару секунд осветили фигуру среднего роста. Глеб впился взглядом в лицо идущего к нему человека, и удивился тому, насколько оно было бледным.
– «Наверное, замёрз очень сильно». – непроизвольно подумалось Глебу. Ещё через миг, он с облегчением узнал в неизвестном мужчине сокурсника. Тот учился в соседней группе вечернего стройинститута.