Забросило 2
Шрифт:
Я, бродя по кораблю, прислушивался к своим ощущениям, вскоре обнаружил, что напрягая зрение, могу видеть нутро различных приборов и коммуникации, проложенные непосредственно в бортах корабля. Глубоко заглянуть не получалось, а вот сантиметров на пятнадцать-двадцать я все прекрасно различал, даже цвета, хотя утверждать что зеленый, это зеленый я не мог, нужно было убедится, вскрыв бортовые панели. А вот как может отнестись к этому Искин, было неизвестно, а то, не ровен час, паук опять в свою паутину закатает, ощущения, незабываемые. Перед глазами стояло безжизненное тело Меробса после его диверсии.
Как нас не потрепало, а жизнь на корабле налаживалась. Вскоре мы смогли определиться в пространстве. Я недоумевал, как такое может быть, ведь судя по прохождению рукава, к экватору мы летели гораздо быстрее, по нашему бортовому времени, чем выбирались оттуда. В этом был и положительный момент, все же мы успели устранить большую часть обнаруженных проблем. Когда Искин бесстрастным голосом объявил нам по корабельной связи, что мы успешно прошли рукав, мы устроили праздник. Я синтезировал спирт и разбавил его дистиллированной водой, получив что-то типа водки. Оба моих компаньона живо заинтересовались, для чего. Я честно поведал им, что хочу с радости напиться. Лучше бы я не говорил ничего, а так мне пришлось рассказывать, что я хочу сделать и для чего, а так же чем. Искин долго думал. Видимо предыдущий экипаж корабля не воздействовал на свое сознание различными препаратами, хотя Меробс имел очень древнюю информацию о своих биологических предшественниках, которые готовили подобные напитки из грибов. Но там все было на грани фола. Если выпил больше трех стандартных доз настойки, то белый свет ты больше никогда не увидишь, слепота поселится в тебе навсегда, а если принять еще пару доз, то ты, покойник. В общем, объяснения и пояснения затянулись надолго.
Самое интересное началось на третий день. Очередное падение во сне с огромной высоты уже знакомо отозвалось в моем сознании и я, заорав, проснулся. Кто бы удивлялся! Я, в очередной раз висел под потолком своей каюты. Значит невесомость, но для этого нужно остановить вращение жилого модуля, а ведь это не так просто. Размеры корабля огромны, а передвижение по нему в состоянии невесомости очень проблематично, все-таки в нем все было приспособлено для существования в условиях искусственной гравитации. Мне нужно было связаться с Искином или Меробсом. По определению Искин был везде, поэтому я начал орать, требуя вернуть гравитацию. Естественно звук своего голоса я не узнавал да и орал я, как в подушку но, все-таки, мое тело висело рядом с потолком, а у Искина всюду вмонтированы датчики контроля куда входят и микрофоны, так что меня он должен был слышать, но никакой реакции на свой ор я так и не получил. Такое состояние корабля оставалось неизменным в течении шести часов, пока я не почувствовал постепенное возвращение своего веса. К тому времени я спустился поближе к полу и зафиксировал себя в моем спортивном зале. Надо отдать должное Искину, бассейн был закрыт, и вода не летала по кораблю огромными пузырями.
Меробс так и не появился в поле моего зрения, но зато, как только стала возвращаться гравитация, он нашел меня и он же сообщил, что невесомость вызвана прихотью Искина, который имитировал воздействие на свою сущность психотропных препаратов. Естественно ему не надо было ничего принимать внутрь, так как самого организма как бы не было. Был только электронный мозг и средства получения информации и средства управления. Он пошел по другому пути. Достаточно было подать кое куда чуть меньшее или большее напряжение, Опытным путем он определил, что можно усилить этот эффект, если создать условия невесомости по всему кораблю. Короче Искин кайфовал целых шесть часов, пока мы болтались в невесомости. Меня эта ситуация насторожила, ведь нам только не хватало корабля с искусственным интеллектом, который станет наркоманом. Общаться нам с Меробсом было нельзя, всю информацию Искин мог перехватить при нашем с Меробсом общении. Мне пришло в голову, что мы с Меробсом можем общаться письменно, но здесь было одно "но", Меробс не знал мою письменную речь, а я его, если она у него была. Но ведь нужно время, чтобы нам научиться общаться письменно, а что успеет натворить Искин за это время, можно только догадываться.
2.32.
Глава 32.
* * *
Сама проблема с письменной речью оказалась несколько завышена мною. Ведь я помнил, как сам учился в школе, а вот то, что мой ученик имеет феноменальную память и его моторика превосходит мою в несколько раз, это почему-то не пришло мне в голову. Уже через час мы писали друг другу короткие записки, в которых я беспокоился о душевном здоровье Искина, а Меробс его оправдывал. Утверждал, что вскоре Искину это надоест, да и перегрузки на электронные цепи не проходят даром. То же самое мне говорила и Афродита, утверждая, что вскоре это должно прекратиться, так как корабль приближается к звездным скоплениям. Как я понял, то они чуть ли не оправдывали Искина, а вот как мне жить в таких условиях. Теперь я спал, привязываясь к кровати, при тренировке с весами соблюдал максимальную осторожность и тоже, фиксировал все тяжелые предметы в специальных зажимах, которые заставил Искина сделать по моим эскизам. Развязка наступила на седьмой день. В то время, как Искин кайфовал, огромный метеорит разворотил нижнюю часть жилых отсеков. Хорошо, что автоматика жизнеобеспечения работала сама по себе. Миг, и двери коридоров заблокировались. Я кинулся к Меробсу, но в состоянии невесомости это было сделать весьма непросто. Найдя последнего в не менее благостном состоянии, чем Искин, я рассвирепел. Вызвав паука, я приказал зафиксировать Меробсу конечности, а самого примотать к чему-нибудь. Затем поспешил облачиться в скафандр и направился к одному из шлюзов, чтобы выбраться наружу, там мне нужно будет искать повреждение без надежды на Искина, который продолжал тащиться в своей нирване. Вот отойдет от своих закидонов, я ему устрою воспитательную порку. Пока же мне было необходимо отыскать пробоину и начинать ее заделывать, так как, судя по удару и той инерции, которая выбросила меня из кровати, порвав все фиксирующие меня ремни, метеорит мы поймали знатный. Очень даже странно, ведь система безопасности полета раньше отстреливала такие крупные обломки на подлете к нам. Скорее всего у этого наркомана произошло рассогласование функций или система обеспечения безопасности полетов получает противоречивые команды. Сейчас было не время выяснять такие подробности, да и выяснять-то в целом не у кого. Выбравшись на поверхность корабля, я направился в обход корабля по спирали, стараясь глядеть во все стороны, так как на поверхности должны были быть видны следы разрушения. Конечно, тело метеорита проломило верхнюю обшивку, но должен был произойти еще и локальный взрыв, при переходе одной энергии в другую, да и внутреннее давление в корабле должно было выворотить листы обшивки наружу. Через полтора часа я стоял перед огромным телом метеорита какой-то странной формы, напоминающей артиллерийский снаряд. Во всяком случае, своей кормой. По моим понятиям не может быть такой формы метеорита, но как бы там ни было, а ремонтировать корабль нужно, и как можно быстрее. К этому времени меня нагнал паук, и мы попытались выдернуть застрявшее тело из корпуса нашего корабля. Как бы ни так, нашей общей массы не хватало не то, что выдернуть застрявшее тело, а даже раскачать его мы не могли. Приняли решение наложить пластырь, плотно зафиксировав метеорит к телу корабля, а когда у нас будет возможность, то, либо выдернуть его, либо начать резать на куски. Но для этой работы нужен был док, чего у нас в ближайшее время не предвидится. Из-за этой махины придется снизить обороты жилого модуля, чтобы исключить вибрацию, а значит и гравитация уменьшится. Ну, Искин, ну, удружил ты нам. Я был зол как сто чертей, и если бы мне на глаза в этот момент попался Искин в каком-нибудь миниатюрном исполнении, то я врезал бы ему между глаз, не раздумывая. Все. Пора кончать этот балаган с Искином. Если он не остановиться, то мне придется совершить диверсию с отключением энергии и перезапустить копию Искина еще раз. Лететь на консервной банке без мозгов очень не хотелось. Будь метеорит чуть побольше, то корабль могло просто разорвать на две части и тогда мы носились бы по вселенной, вернее, они бы носились, а я сопровождал бы их только до того момента, пока не кончился воздух, нужный одному лишь мне. Мы с пауком уже закончили прилаживать пластырь по всему периметру повреждения. Пластыря ушла уйма, так что его необходимо срочно синтезировать, так как нам еще заделывать внутренние повреждения, это не смотря на восстановление всех поврежденных коммуникаций. Едва я подумал о восстановлении кабелей управления двигателем, как мне стало плохо. Если после диверсии Меробса я восстанавливал один кабель около двух дней то, сколько же у меня уйдет на этот ремонт. Мы с пауком вернулись внутрь корабля и направились к месту повреждения по доступным коридорам. Хорошо, что паук имел доступ к любому отсеку корабля без согласования с Искином, а то бы мы так и не добрались до места аварии. Повреждения были такого характера, что нам пришлось пробрасывать часть кабелей в обход места повреждения прямо по коридорам. Теперь здесь валялись прямо на полу куски кабелей различного сечения. Двери, через которые проходил кабель, пришлось заблокировать в открытом состоянии. Это еще больше подрывало систему безопасности. С блокировкой пришлось повозиться, так как такая процедура не была предусмотрена. Вот блокировка закрытой двери - пожалуйста, а открытой, ни-ни. Но клин, умело вбитый в нужном месте, поднял мой престиж в глазах паука на небывалую высоту. Вскоре заработала система вентиляции. Воздух нагнетался в поврежденные отсеки. Мы с пауком, вымотанные и голодные, во всяком случае, я, выбрались в жилые отсеки из поврежденных, и я принялся разоблачаться. Внезапно по кораблю зазвучал сигнал тревоги. Видать до Искина дошло, но могло быть и второе повреждение. Я стал натягивать на себя уже почти снятый скафандр. Бодрый голос Искина порекомендовал ремонтной бригаде направиться к сектору жилого модуля четыреста пятьдесят один для устранения повреждения. Я, уже не стесняясь, послал Искина по известному для всех советских людей адресу и вновь начал снимать скафандр. Даже если там незначительная утечка, то мы ничего не сможем сделать. Паук был более щепетилен в вопросах субординации, поэтому понесся обратно, выяснять что мы там пропустили, а вот я остался и глядя на пользовательский интерфейс поинтересовался, долго ли еще будет продолжаться безумство основного мозга корабля, а то ведь можно обойтись без него и если мы обесточим систему, то и Искин перестанет существовать в том виде, в котором он совсем недавно кайфовал в то время, как его основа - корабль, разваливался от столкновения с шальным метеоритом, а система безопасности корабля кайфовала вместе с разрушаемым виртуальными наркотиками мозгом Искина, что расшифровывается как искусственный интеллект, которого теперь смело можно называть искусственным идиотом - Искидом.
Пока я ругался с Искином, вернулся паук и доложил, что мы уже выполнили все работы, которые нам выставил Искин. То есть команда поступила после того, как работы были выполнены полностью. Из интерфейса не доносилось ни звука, у меня мелькнула мысль, что Искина хоть немного проняло. Тут я вспомнил, что по телевизору когда-то видел, как происходит реабилитация наркоманов и алкоголиков. Им предлагают какие-нибудь работы с мелкой моторикой, которые отвлекают в моменты ломки пациента. А что, если предложить Искину рисовать картины, которые будут приходить ему в голову, если я научу его видеть такие картины. Ведь он много где побывал и видел пейзажи некоторых планет, так почему бы не начать их рисовать самому, Не подсовывать снимки из памяти, а нарисовать такую картину используя манипуляторы и краски, главное дать ему идею, которая спасет нас.
2.33.
Глава 33.
* * *
Как ни странно, но перед интерфейсом общения с Искином мой разговор с ним напоминал монолог. От Искина я не услышал ни одного слова. Может у него есть совесть, пусть и электронная, ведь метеорит-то он прозевал благодаря своим развлечениям, так что обвинять-то ему больше некого. В партизана Искин играл два дня но, надо отдать ему должное, пробы с воздействием на свою электронную психику он больше не проводил. Я все эти два дня практически безвылазно просидел в рубке управления, ближе к тому месту, где осуществлялся переход к месту пилота для ручного пилотирования корабля. Матрасы, сложенные прямо напротив выхода из переходного колодца я оставил. Конечно, искусственная гравитация не включится моментально, но от Искина всего можно было ожидать. Несколько раз появлялся Меробс.
– Бес, пойдем к нашим кустикам. Там их нужно полить и на твоем кусте стали сохнуть листья.
Но я его игнорировал. С кустиками все нормально, я проверял до того, как засесть на боевое дежурство, а вот защитить наш корабль в случае, когда Искин примет очередную дозу, я считал необходимым. Все остальные полагались на Искина, как на бога, но они никогда не видели, что творит с индивидуумом привыкание к различным психотропным препаратам, а я, как дитя своего времени, немало насмотрелся этого по телевизору, да и на улице, тоже.
На третий день, ближе к обеду, засветилась информационная панель интерфейса, но изображения не было видно. Из динамика раздался голос Искина, который попросил оценить его начинание. Информационная панель мигнула, и на ней появилось изображение какого-то скалистого массива, отбрасывающего фиолетовые тени на волнистый, как шифер на крыше, песок перед скалами. На заднем плане вставала огромная планета, которая и освещала отраженным светом наблюдаемый нами пейзаж. У планеты было кольцо, как у Сатурна, его эффект, в цветовой гамме бы в том, что видимый нами пейзаж освещался двумя различными источниками света, которые давали различные цветовые оттенки идущего от них света. В целом рисунок был очень хорош но, он был очень похож на фотографию. Я поинтересовался у Искина, как он делал этот рисунок? Оказалось, что он взял один из кадров съемки аварийной посадки на планету, идущую в каталоге под номером 1756/463257. Меня заинтересовало, почему он выбрал именно этот рисунок. Все оказалось очень просто, у него тоже есть функция случайных чисел, а изготавливал он этот рисунок с помощью множительной техники, просто распечатав его, а затем отсканировал. Я просто выпал в осадок. Поинтересовался, не устал ли он, изготавливая такой творческий шедевр? Разъяснение и постановка задачи заняли у меня около полутора часов. Оказалось, что нужно буквально каждое движение Искина программировать. Нафига мне это нужно? Внезапно мне пришло в голову, что можно заставить его пока, совмещать различные кадры на одном холсте. Пусть попробует распечатать и отсканировать. Фиг! Здесь придется творчески поработать. То есть он сам себе будет ставить задачу и сам ее решать. Если тот, первый рисунок, который он мне демонстрировал на обзорной панели, он получил секунд за десять, то последующие занимали около пяти-десяти минут. Проблема состояла в том, как совместить несовместимое. Его функция выхватывала снимки из разных экспедиций и подсовывала ему для работы. Но на них не совпадали многие детали. Искин срочно писал функции сглаживания, привязки и много еще чего, но его рисунки получались все равно, как фотографии. Это увлечение захватило его, и он еще пару дней развлекал себя и нас, подсовывая некие ужастики, выдаваемые им за шедевры. Внезапно мне пришла на ум еще одна идея. Я поинтересовался у Искина, нет ли у него в базе снимков цветов. С грехом пополам мы определились, что такое цветок и он выложил мне несколько тысяч крупных изображений цветов. Моя идея состояла в том, чтобы научить его творить, а не копировать. Я выбрал фотографию, с желтой ромашкой, у которой серединка цветка была коричневой, и показал эту фотографию Искину, чтобы он запомнил, какой цветок я выбрал. Потом, на глазах у изумленного Искина, отрезал себе часть челки и привязал ее к небольшой палочке. Все, кисточка готова. Как мог, подравнял края моего рабочего инструмента, а потом заказал две краски такого же цвета, как на фотографии. Когда синтезатор изготовил то, что я заказал, то я, прямо перед интерфейсом, на листе только что изготовленной бумаги стал рисовать такой же цветок, просто прижимая рисующую часть моей кисти боком к поверхности листа, обмакнув перед этим кисть в соответствующую краску. В моем детстве такой способом нас учили рисовать. Вот и я задействовал этот метод в своих воспитательных целях. Рисунок получился корявым, но то, что это похоже на ту фотографию, было бесспорно. Когда я показал рисунок Искину, тот обалдел. В его электронных мозгах никак не вытанцовывалось, как такое могло произойти. Он пристально наблюдал за моими действиями, но результат все равно, ошарашил его. Его аналитика в десяти случаях из десяти, утверждала, что это такой же цветок хотя, уложенные рядом фотография и рисунок слабо походили друг на друга. Чтобы добить его окончательно я изготовил еще один шедевр своей творческой мысли, а именно, точечный рисунок того же цветка. Такой метод рисования Искин воспринял более естественно, видимо это укладывалось в его голове с точки зрения точек на информационной панели.
– Ну, что Искин, понял, что можно творить то, что ты даже не видел, а только представлял в своих мозгах. Скажу тебе по секрету, у меня в мире некоторые художники изготавливают такие рисунки мазками густой краски. Если смотришь близко, то ничего не поймешь, а когда отходишь от такого рисунка, то начинаешь воспринимать его как очень аккуратно сделанный. Это особенность наших глаз но, думаю, это свойственно всем, у кого бинокулярное зрение. Да и у тебя не получилось бы смотреть на такую картину вблизи, ты бы ее просто не охватил всю взглядом. Есть, конечно, особый метод так смотреть, называется "рыбий глаз", но при этом тот, кто так смотрит, видит все как бы сферически. То есть ближайшие предметы располагаются ближе к вершине полусферы и имеют больший размер, чем те, которые удалены и видятся ближе к границе полусферы. Наши программисты научились обрабатывать и такие изображения, растягивая их с помощью математической обработки, но все равно, так картину рассмотреть не удастся.