Забудь и вспомни

Лоренс Андреа

Но сейчас с Уиллом творилось совсем другое. Он хотел помочь женщине, которая сидела рядом с ним, познать мир, вспомнить, кто она и кем хочет быть. Но надо быть честным до конца. Следует повторить, что все это закончится, если память вернется к ней. Однако вместо этого Уилл произнес:

— Нет. Я этого не хочу.

— Знаешь, — протянула она задумчиво, — мне не хватает какой-то части меня самой, и это тревожит. Но после того, что я услышала, думаю, так даже лучше. Лучше, что я ничего не помню и можно начать все сначала.

Ее

слова нашли отклик в его сердце. Алекс говорил, что, возможно, это еще один шанс для их отношений. Но можно ли ей предложить такое? Уилл не был уверен.

— У тебя есть возможность выбора, — заметил он. Синтия задумчиво наморщила лоб:

— Что ты имеешь в виду?

— Память может вернуться в любую минуту. Когда это произойдет, ты решишь, стоит ли возвращаться к твоему прежнему «я».

Она кивнула, продолжая смотреть на свои руки и набираясь храбрости для продолжения расспросов.

— Я тебе не нравилась. Но, по крайней мере, чувствовал ли ты физическое влечение ко мне?

— Ты была красивой женщиной.

— Это не ответ, — отрезала Синтия и посмотрела ему в лицо.

Румянец раздражения, смущения и гнева скрыл следы, оставшиеся от кровоподтеков. Глаза ее выражали растерянность и печаль одновременно. Разительное и приятное отличие от ледяной принцессы, которую знал Уилл.

Интересно, что было бы, если бы он занялся с ней любовью? Его пах тут же заныл, и Уилл прогнал эту мысль. Ему не дано узнать правду. Так что лучше не задаваться таким вопросом.

— Я повторяю — ты была очень красива. Всех парней в университете тянуло к тебе, включая меня.

— Та фотография в зале…

— В день нашей помолвки?

— Да. Я теперь так не выгляжу. Думаю, никогда не буду так выглядеть.

На ее лице появилось совершенно новое выражение, которого Уилл прежде не видел, — беззащитность. Синтия никогда не проявляла слабость. А в сидевшей рядом с ним женщине ощущалось что-то хрупкое. Ему захотелось приласкать ее, успокоить. Раньше Уилл не испытывал ничего похожего. Особенно если речь шла о Синтии.

Не в силах сопротивляться своему желанию, он провел рукой по ее щеке:

— Раньше ты была как статуя в музее. Прекрасная, но холодная. — Его пальцы, гладившие ее щеку, чувствовали особое тепло. — Сейчас ты гораздо симпатичнее. И внутренне тоже.

Синтия накрыла рукой его ладонь:

— Спасибо, даже если это неправда. — Она обвила пальцами его руку и положила к себе на колени. — Не помню, что именно я тебе сделала. Могу только предполагать. Мне очень жаль. Сможешь ты когда-нибудь простить меня?

В ее глазах стояли слезы, и от этого у Уилла заныла грудь. Синтия сжала его руку, словно в немой мольбе. Ее мучила вина, о которой она ничего не помнила. Она не просила любви. Не просила Уилла остаться. Просила только простить ее.

В его душе пробудились новые чувства. Если он не возьмет их под контроль,

они, вполне возможно, породят новую боль. Этого Уилл не мог допустить, хотя его тело требовало, чтобы он попробовал еще раз.

— Может быть, нам обоим нужно оставить прошлое позади и начать сначала? — предложил он.

Глаза Синтии расширились от удивления.

— Сначала?

— Да. Мы оба должны двигаться вперед. Тебе следует перестать думать о прошлом. Лучше подумай о том, чего ты хочешь в будущем. А мне, вероятно, надо прекратить карать нас обоих за то, чего мы не в силах изменить.

— Что это означает для тебя и меня?

Хороший вопрос. Уилл не был готов ответить на него.

— Давай начнем сначала. Как будто раньше мы не знали друг друга. Чем это закончится, покажет время.

— А как насчет этого? — Синтия подняла руку с кольцом.

— Продолжай пока носить его. Это наше с тобой дело. Не стоит кого-либо вмешивать, особенно наших родных. Решение будем принимать только мы.

Синтия кивнула и улыбнулась краешками губ. Слезы исчезли из ее глаз, в них появился оптимизм, надежда. Она была красива. Так красива, что у Уилла возникла потребность поцеловать ее.

Он наклонился и осторожно прижал губы к ее губам. Это был очень короткий поцелуй, как бы подтверждение того, что все будет хорошо, даже если их отношения не сложатся.

По крайней мере, так было задумано. Однако Уилл мгновенно осознал, что его реакция там, в больнице, не была случайной. Тогда он убедил себя, что всему виной длительное воздержание. Возможно, так обстояло дело и на этот раз, но каждый его нерв требовал, чтобы он обхватил ладонями ее лицо, упился ею. Однако он не рискнул. Прежде всего Уилл боялся причинить Синтии боль — она еще не совсем поправилась. Кроме того, это был бы первый шаг в кроличью нору, которая вела неизвестно куда.

— Подумай, какой жизни ты для себя хочешь. И чего хочешь для нас, — прошептал он.

И отстранился, чтобы не передумать и не сделать что-то, в чем потом пришлось бы раскаяться.

Синтия не ощущала себя красивой. Не важно, что Уилл так говорит. И поцеловал он ее, вероятно, из жалости. Она видела, что ему с ней неуютно. Едва его телефон зазвонил, он тут же убежал в комнату, которая, как она поняла, была его кабинетом. И оставил ее одну — устраиваться и привыкать к новому старому дому.

Проблема заключалась в том, что она не чувствовала себя дома. Молодая женщина оценила четкость линий и красоту тканей, но все это было слишком современно, на ее вкус. Диван жесткий, обит холодной кожей. Стулья из дерева и металла, с жесткими сиденьями. Побродив по квартире, она удалилась в спальню и стала смотреть телевизор. Большая роскошная кровать прекрасно подходила для того, чтобы устроиться поуютнее и отдаться какому-нибудь бездумному развлечению.