Забвение Миров
Шрифт:
– Ты позвал, и мы пришли, – улыбнулась малышка.
– Она так кричала, что ей нужно к тебе, даже обернулась, еле успокоила, – посетовала её мать.
– Я забыл спросить, как вас зовут, – внезапно вспомнил Андрей.
– Екатерина, можно просто Катя или Кэт, меня так Кирилл называет, – улыбнулась женщина.
– Отлично, Кэт. А теперь по порядку…
– Андрей Павлович, – к ним подошёл один из Драконов. – Тут такое дело…
– Вы услышали зов и приехали? – опережая вопросы, спросил Андрей.
– Что-то вроде того, – ответил мужчина. – Это странно, мы все внезапно ощутили необходимость быть рядом с вами, помочь вам…
–
– Я думаю, что выражу мнение большинства, но мы…
– Готовы помогать мне, даже несмотря на то, что почти меня не знаете? – Андрей хитро улыбнулся.
– Да, – кивнул мужчина.
– Отлично, – ответил Андрей.
Его глаза сверкнули золотом, а зрачки стали вертикальными. Мужчина пристально посмотрел ему в глаза и отзеркалил его метаморфозы, его глаза почернели, совершенно утратив разницу между радужкой и зрачком…
========== Глава 25. Павел. ==========
Первое, что ощутил Павел, это то, что у него дико раскалывается голова. Мягкая высокая трава лезла в ноздри и вызывала противный зуд. Он попытался взяться руками за голову и осознал, что у него не руки. Это заставило его резко распахнуть глаза и посмотреть на свою чешуйчатую лапу с когтями, отливающую золотом в солнечном свете. Он поднял голову и понял, что стал гораздо выше. Что он такое? От страха внутри всё похолодело. Он оглядывал массивное тело, крылья, хвост. Хвост. У него есть хвост. Пробуждение никогда ещё не было таким странным. Конечно, в голове крутилась масса неприличных ругательств и вопросов, но Павел решил не произносить их вслух, к тому же не был уверен, что в таком виде ему доступна речь. Он снова поднял голову и понял, что линия горизонта начала приближаться. Через несколько мгновений он стоял голый в человеческом облике посреди поля пшеницы, достающей ему почти до груди. Он неловко поёжился, прикрыл руками пах и двинулся в сторону восхода солнца и странной фиолетовой дыры в небе.
Тысячи мыслей роились в его голове. Самая главная, за которую ему было стыдно, это то, что он оставил Киру одну. Он совершенно не помнил, как очутился посреди поля, как обернулся в Дракона, что делал, пока им был. Он Дракон. Он та самая пресловутая кладка, оставленная предками. Это не яйца, не спящие в недрах земли особи, а гены в крови людей, всё, как говорила Кира. Мало тысячу раз поверить, достаточно один раз проверить. Павел тяжело вздохнул, головная боль отступала. Он поднял голову к небу и всмотрелся в яркое солнечное гало. Это было настолько символично, что он ухмыльнулся. Зрачок солнца и тонкий сияющий обруч вокруг радужного сияния – Око Дракона. Кира видела его в глазах Павла. Кира…
Воспоминания накрыли волной. Пламя, выдыхаемое им, испепеляло людей. Павел остановился, его мелко затрясло, и он упал на колени. Он убил их. А тех, кого не убил, преследовал сквозь дыру в пространстве, а когда настиг, то тоже испепелил огненным дыханием. Вернуться ему не удалось, потому что дыра сомкнулась за ним. Где он? Как далеко от Киры? Что это за мир? Разве это мир предков, порабощённый завоевателями? Не похоже. А фиолетовая дыра в небе это портал? Только куда он ведёт? Павел поднялся на ноги, снова прикрылся и побрёл дальше.
К вечеру он вышел на опушку леса и заметил небольшой домик, не обнесённый забором. Из трубы поднимался ароматный дымок, а на пороге сидел грузный бородатый мужчина лет шестидесяти, седой, с золотой серьгой в ухе и крупным чёрным ониксом в её центре, в расшитой чёрной вышивкой рубахе,
– Первый раз? – спросил мужчина на всеобщем.
Павел только кивнул. Несложно было догадаться, о чём спрашивал мужчина. Да, Павел обратился в первый раз. И отсутствие удивления на лице у мужчины вызвало подозрение, что он не впервые принимает у себя на пороге человека в чём мать родила с видом полоумного.
– Стой тут, – мужчина зажал трубку в зубах, поднялся на ноги и вошёл в дом.
Павел ещё какое-то время стоял, ёжась и неловко озираясь вокруг, он всё ещё прикрывал пах руками и выглядел, словно любовник, пойманный мужем в спальне неверной жены. Наступающий вечер веял прохладой и холодил кожу, но Павел совершенно не мёрз, пробудившаяся кровь Дракона грела его изнутри. Это было странно. Он вроде не знал этих вещей, но и в то же время знал. Он не понимал, откуда ему это известно, но при этом и не удивлялся собственной осведомлённости. Словно эта информация спала в нём, а теперь пробудилась, и он точно знал, как жить со своей Драконьей сущностью.
Мужчина вернулся. Он бросил Павлу широкие штаны чёрного цвета на завязках и льняную рубаху, скроенную на манер рубах древних славян.
– Спасибо, – отозвался Павел, неловко ловя одежду одной рукой.
– Одевайся, – проворчал мужик. – Ужинать пойдём. Голодный, наверное. Давно бродишь?
– С утра, – ответил Павел, отворачиваясь от мужчины и натягивая штаны.
– Значит, далеко приземлился, – заключил мужик, выпуская табачный дым изо рта. – Это мои земли, – мужик окинул взглядом простирающееся перед ним поле. – Раз в месяц обязательно какой-нибудь молодой Дракон тут обращается обратно. Надоели до смерти, – пробубнил он, совсем не стараясь произнести последнюю реплику тише. – У нас своих не бросают. Золотых тем более. Звать тебя как?
Павел напряжённо сглотнул. Мужик выглядел однозначно добродушным, но быть легковерным в своей ситуации Павел не собирался.
– Томас, – ответил Павел, натягивая рубашку через голову.
– А фамилия?
– Уэлч.
Мужик покачал головой.
– Уэлч, Уэлч, – повторил он. – Что-то знакомое. А, – он воскликнул, словно что-то вспомнил. – Уэлчи рудниками золотыми владели. Только давно это было.
– Как давно? – спросил Павел.
Мужик хитро прищурился и расплылся в улыбке.
– Ну лет так четыреста – четыреста пятьдесят назад, – ответил он.
Павел недоверчиво уставился на него.
– Только померли они все ещё в начале войны, никого не осталось.
– И ты это всё знаешь… откуда? – недоверчиво спросил Павел.
– Я Эхориус Фрай, можно просто Эхо, – произнёс мужик. – Пошли в дом, накормлю, расскажешь, откуда ты такой молодой да глупый.
Эхо развернулся и пошёл в дом, Павел последовал за ним. Внутри дом был довольно просто обставлен. Одна комната, две односпальные кровати у дальней стены, в углу старинная печь с лежанкой, из горнила* шёл умопомрачительный запах еды, стол посреди комнаты и две лавки с двух сторон, застеленные тёплой материей. Посреди стола стояла крынка**, а рядом на разделочной доске лежал каравай, прикрытый белым расшитым красными узорами полотенцем. Комнату освещали подвешенные к потолку лампады. Павел сморгнул, осознавая, что подобную картину мог видеть на картинках о жизни древних славян и в учебниках по истории.