Забвение Миров
Шрифт:
– Садись за стол, – сказал Эхо, берясь за ухват***и доставая из горнила чугунок**** с ароматной едой.
Ступая босыми ногами по деревянному полу, Павел прошёл к столу и сел на лавку. Эхо поместил горячий чугунок на столе, убрал ухват и поставил на стол две тарелки, положил пару алюминиевых ложек. Павел уставился на ложку, по логике она должна была быть деревянной.
– Другого металла нет, война всё отняла и уничтожила, – пояснил Эхо.
– Она всё ещё идёт? – спросил Павел.
– Ну как сказать: примерно раз в пару месяцев Смертаки вспоминают, что мы всё ещё
– И кто побеждает?
– Вроде как они, популяция Драконов не растёт. Последний золотой Дракон умер пару часов назад, и потомков у него не осталось, то есть осталось, но это сложно. Так что ты в нашем мире теперь единственный. Как говорится, свято место пусто не бывает.
– Это хорошо или плохо?
– Хорошо. Золотые Драконы – наши предводители, только их мы признаём своими лидерами, а без лидера мы хоть и остаёмся могучей силой, но всё же разрозненной, поэтому твоё появление своего рода надежда, – Эхо положил в тарелку Павла горячую тушёную картошку с мясом, а потом принялся наполнять свою. – Налетай. Голодный, наверное.
– Есть такое, – согласился Павел, беря ложку.
– Сам-то откуда будешь?
– Понятия не имею, – отозвался Павел. – Могу только сказать, что Драконы и люди ушли из родного мира в тот мир, где я родился плюс минус пять тысяч лет назад.
Эхо почесал бороду.
– А сюда как попал?
– Гнал предателей и убийц из нашего мира, они открыли портал, – Павел скривился от тяжёлых воспоминаний. Убийцы… А он теперь кто? Тоже убийца.
– Всех пожёг?
– Всех, – выдохнул Павел.
– Хорошо, – кивнул Эхо, принимаясь за еду. Для него это не было чем-то из ряда вон выходящим, смерть врага была настолько обыденной для Эхо, что Павел невольно поёжился.
Какое-то время ели молча. Эхо ломал хлеб руками и делился с Павлом, тот молча принимал и кивал в знак благодарности. Когда пришло время чая, Эхо налил кипятка из чугунка, который также выудил из горнила печи. Кружки были простые, жестяные, местами мятые, было видно, что отлиты они были очень давно. Вместо заварки Эхо использовал пахучие листы смородины и мяты.
– Вот что, – Эхо достал свою трубку и стал набивать её табаком, который хранил в мешочке. – Ляжешь спать на одной из кроватей. Завтра утром полетим в город.
Павел поперхнулся:
– Полетим?
– Ну да. Ты ж Дракон, крылья тебе на что?
– Я не уверен, что у меня получится обернуться, – пояснил Павел.
Эхо засмеялся.
– Тот, кто обернулся один раз, никогда не забудет, как сделать это снова.
– И зачем нам в город?
– Пойдём к Гохусу, – ответил Эхо. – Он красный и самый старый, может, поможет чем, – он достал из кармана штанов небольшую тонкую деревянную щепку, дотянулся до лампады и поджёг от неё щепку, после чего раскурил трубку. – Или у тебя есть план, как вернуться домой? Ты ведь хочешь домой?
– Хочу, – оживился Павел.
– Ну, значит, полетим…
Комментарий к Глава 25. Павел.
*Горнило – варочная поверхность внутри русской печи.
**Крынка – расширяющийся к низу удлинённый
***Ухват - ручной инструмент для перемещения глиняных и чугунных горшков для еды, установки их в топку русской печи. Представляет собой металлическую рогатку, закреплённую на длинном черенке.
****Чугунок - горшок из чугуна, позднее также из алюминиевого сплава, округлой формы, для тушения и варки в русской печи. Особенностью чугуна является его форма, повторяющая форму традиционного глиняного печного горшка: зауженный к низу, расширяющийся к верхней части и снова сужающийся к горлу.
========== Глава 26. Гохус. ==========
Утро выдалось туманным. Павлу не спалось, он всю ночь прокручивал в памяти события последних суток, иногда проваливался в полудрёму, но и там он видел пламя, слышал крики. Больше всего он удивлялся тому, насколько мог быть безжалостным. Да, он оправдывал себя тем, что практически не отдавал себе отчёта в том, что делал, что потерял контроль над собственным разумом. Состояние аффекта, так это называется. А может, он не в состоянии себя контролировать, когда обращается? Но Эхо говорил так уверенно о полёте, о контроле, что Павел склонялся к состоянию аффекта. Или это просто попытка заглушить чувство вины? Контроль возможен, но Павел не знал, что принесёт ему новое обращение, поэтому боялся заранее. Он пытался взять себя в руки, в конце концов, он же бывший мент, стреляный воробей, в прямом смысле стреляный, ему многое по плечу…
Эхо слез с печи, натянул штаны и поплёлся на крыльцо курить. Павел перевернулся на бок и перестал притворяться, что спит. Ночи здесь оказались холодными, от них спасала натопленная печь и новая температура тела. Павел чувствовал, как по его телу разливается горячая лава, он мог бы пойти босым по снегу и при этом ничего себе не отморозить, даже не продрогнуть. Чувствовать себя Драконом – фактически чувствовать себя неуязвимым. Он нехотя выбрался из постели, оделся.
Эхо сидел на крыльце и курил трубку.
– А для кого вторая кровать, если ты сам спал на печи? – спросил Павел своего нечаянного спасителя.
– Для вас, дураков, – хмуро пробубнил Эхо. – Иногда по двое за день бывает. До города далеко, в ночь отправлять не самая лучшая идея, конечно, есть и те, кто требуют, чтобы их сразу же сопроводили до города. Только после первого обращения обращаться снова и остаться при мозгах могут только дети. Может, знаешь старую сказку про Дракона, который мог обращать других?
– Да, знаю, – подтвердил Павел.
– Так вот, есть у этой сказки и другая сторона. Первый Дракон, наш Прародитель, смог вернуть себе человеческий облик. А вот остальные, – он задумчиво посмотрел перед собой, – не все смогли. Те, которые обернулись дважды за первые сутки, утратили человеческий разум и не смогли вернуть человеческий облик. Когда обращаются взрослые, первое обращение сопровождается только звериными инстинктами, ты, наверное, заметил, – Эхо хмыкнул, Павел кивнул. – Потом приходят воспоминания, и только во втором обращении возможен контроль. Но не раньше, чем через сутки, это важно.