Забвение
Шрифт:
Максимилиан замер лишь на мгновение, ибо являлся человеком верующим. Но воспринимал он религию несколько иначе. — Господь велел людям любить друг друга, что мы, собственно, и делаем сейчас.
4 глава. Теперь ты моя
Мужчина улыбнулся и нехотя отстранился. Его глаза жадно бегали по взъерошенной и возбужденной Эмилии. Полюбовавшись ее красотой еще несколько секунд мужчина решительно расстегнул ремень на своих штанах и принялся медленно оголяться перед принцессой. Стеснятся герцогу было нечего, не малых размеров возбужденный орган уже был готов погрузится в девичье тело, тем самым консумировать брак. Но Максимилиан не собирался торопиться. Растягивал удовольствие, ведь вся ночь у них впереди. Понаблюдав за реакцией
Эмилия была неуверенна в своих действиях, но доверевшись мужчине она сделала так, как того хотел он. Сняв с себя остатки одежды и кинув ее на пол к платью, белокурая девушка предстала перед мужчиной полностью обнаженной. Ее щеки пылали, дыхание было обрывистым, тело дрожало, а руки старались прикрыть хоть какие-то участки своего тела. На самом деле Эмилия хотела куда-нибудь убежать, но только некуда. Огромная плоть герцога уже изнывало от предвкушения и это принцесса понимала. Дрожащей рукой она решила прикоснулась к горячей плоти герцога. И как только ее пальцы дотронулись, то резко одернула руку. — Я н-не… Не смогу. Мне страшно.
От прикосновений пальцев девушки по телу прошла волна приятных ощущений. Максимилиан положил ладонь на согнутое колено малышки, и нежно погладил его. — Не бойся. Я постараюсь сделать так, чтобы больно не было. Расслабься… Я помогу тебе. Мужчина хитро улыбнулся, и в его зеленых глазах загорелся огонь. Наклонившись герцог жарко поцеловал внутреннюю часть бедра девушки. Устроившись по удобнее, он скользнул одной рукой к ладони малышки и сцепил их пальцы в замок. Губы герцога поочередно перескакивали с одного бедра на другое, медленно приближаясь к девичьему лону. Чем ниже он спускался, тем жарче и влажнее Эмми становилась. Наконец достигнув цели, Максимилиан впился губами в девственное лоно, проникая своим языком между створок. Одновременно с этим, он нежно поглаживал рукой ее бедро.
Ему хотелось принести удовольствие своей принцессе. Хотелось расслабить ее тело, насколько это возможно. Нежно целуя и делая фрикции языком мужчина прикрыл глаза и сам наслаждался процессом. Запах девушки сводил его с ума, а ее стоны еще больше.
Эмилия сильнее задрожала, когда губы герцога беспорядочно блуждали у нее между ног. Ухватившись за ткань на кровати, малышка старалась сдержать стоны. Ее тело в судороге выгибалось назад, показывая тем самым всю свою гибкость. — М-ма… Максимилиан?! Аааа-ах… Нет… - ее глава наполнились слезами, а рот судорожно хватал воздух. То, что вытворял мужчина свои языком сводило Эмилию с ума. — Прошу… — тело и разум противоречили друг другу. Ей хотелось сильнее почувствовать мужчину в себе, но этого было недостаточно сделать языком. А разум просил остановиться.
«Нельзя… так…»
Но все ее мысли рассыпались на маленькие кусочки. — Ммм… Аах… — ее голос срывался на шепот и чтобы хоть как-то держать свои стоны под контролем, принцесса прикрыла свой рот ладошкой. — … п-пожалуйста. — Эмилия видела перед собой мужчину, который искренне желал ею завладеть целиком и полностью. Странное чувство зарождалось внутри от которого на сердце становилось теплее.
Мужчина скользнул языком по девственному лону принцессы в последний раз и принялся подниматься вверх, оставляя отметины на бледной кожи девушки. Достигнув груди Максимилиан начал ласкать затвердевшие соски своей невесты. Ему безумно хотелось войти в ее. Ощутить жар. Но прекрасно знал, что спешить не стоит. Обвив одной рукой за талию, а второй поддерживая вес своего тела, герцог прильнул к губкам Эмилии. В этот же момент приставив свою плоть к ее лону он начал делать поступательное движение бедрами. Его размеры были слишком большими для малышки, от чего ощущалось сильное сопротивление. Но в какой то момент мужчина сделал резкое движение вперед, и почувствовал как что-то лопнуло внутри. Тело застыло в одной позе, позволяя Эмилии пережить боль и привыкнуть к ощущениям. Осторожно вытер простыней выступившую кровь и вновь продолжил
Когда Максимилиан начал входить, Эмилия дрогнула от боли и постаралась отстраниться, но мужчина не дал ей этого сделать. — Больно! Мне больно! — по ее щекам скользнули слезы. Она обхватила широкую спину мужчину своими руками и вонзила в нее свои ногти.
— Не двигайся! Прошу тебя… — малышка уткнулась носом ему в шею и стала тяжело дышать. Она чувствовала внутри себя горячую плоть своего суженного и это было в тоже время и больно, но и приятно. Чувство сжения и дискомфорта постепенно начало отступать, но как только мужчина дернул бедрами боль вернулась к ней с новой волной. — Это очень больно! — Эмилии хотелось кричать, но она сдерживала свой парыв. Сейчас ей нужно было расслабиться, даже алкоголь не помогал.
Бедра дрожали. Мышцы ее лона сокращались в ритм ее сердца. — Медленно… Сделаем это медленно.
— Хорошо, моя принцесса… Тихо прошептал мужчина златовласке на ухо и поцеловал ее в мочку. Он стал медленно входить в девушку сантиметр за сантиметром. Тугая, горячая плоть с трудом принимала в себя мужчину. Но все же Максимилиан продвигался вперед заполняя собой девушку. Дыхание его стало ровнее, как и сердцебиение. Крепко удерживая девушку за талию он помогал ей, буквально натягивая миниатюрное тельца на свой член. Что бы как-то отвлечь Эмилию от боли он шептал ей какая она красивая, и как он без ума от нее. Иногда он прерывался и вновь целовал эти сладкие губы, или груди. Полностью войти в девушку не получилось, член уперся в матку. Что бы не доставлять новых болезненных ощущений мужчина принялся делать обратное движение. Столь же медленно и аккуратно. Узость принцессы нравилась Максимилиану, сдерживаться было довольно трудно.
Но он знал что такая девушка заслуживает нежного обращения… быть может потом когда ее организм привыкнет к нему. Герцог тихо выдохнул и провел языком в ложбинке между грудей девушки, затем по яремной впадине и к самим губам. Он посасывал ее лепестки, покусывал, наслаждался их вкусом. А затем новый толчок бедрами, и новое «погружение». В этот раз было несколько легче, Эмилия расслабилась и ее организм подстраивался.
Эмилия тихо постановала, но когда мужская плоть с небольшой силой толкалась до упора, девушка стонала громче. Тело уже подстроилось и ощущения становились приятнее. — М-можешь не сдерживаться… — откинув голову назад, обнажая свою тонкую шейку для поцелуев, Эмилия сильнее прижала к себе мужа. Брак был официально подтвержден этой ночью.
Чтобы удержаться, Эмми вцепилась ногтями в широкую спину Максимилиана, но по его виду принцесса поняла, что он наслаждается этим. Его черные густые волосы, ровное, но глубокое дыхание, сильное москулистое тело. Шрамы, которые давно затянулись и под пальцами чувствовались небольшие рубцы. — Боже… я… ааах — все-таки вкусив однажды запретный плод, он будет настолько сладок, что медленно можно сойти с ума. Внизу живота было так жарко и так приятно, что малышка начала двигать бедрами навтречу Максимилиана.
Движения мужчины стали напористыми и быстрее. Крепче ухватив девушку за бедро, он стал проникать настойчивее. В его груди стал зарождаться огонь, а вместе с ним и тихий звериный рык. Зверь, которого удерживали все эти годы просился на волю, вгрызаясь клыками в прутья. На бледном, подобно мрамору, бедре Эмми появились небольшие синяки от грубых мужских пальцев. Но это вряд ли сейчас заботило их двоих. Сжав в своей руке белокурые волосы, герцог откинул голову невесты и принялся усыпать жаркими поцелуями ее шею. Иногда поцелуи переходили в укусы, будто помечая. Член входил в девушку на полную глубину, и тут же выходил, и снова врывался. Было очень туго, никогда таких ощущений герцог не получал в жизни ни с одной девушкой. Словно в бреду он шептал, рычал и целовал ее. Этой страсти даже не смогла выдержать крепкая дубовая кровать, которая стала тихо поскрипывать в такт бедрам герцога. Ноготки Эмилии врезались в его кожу оставляя красные полосы, а кое где и небольшие капли крови. Но эти ощущения только предавали остроты, и мужчина прогибая спину прижимался своим напряженным торсом к животику своей невесты и входил в такие моменты особо глубоко. — Моя… Ты теперь, только моя.