Забво

Сквер Алексей

– Отставить, бля... воды сюда...

Дневальный волочёт воды. Писарев, утихомиренный, стоит и уже вмешиваться в процесс не стремиться. Одного взгляда достаточно, чтобы понять,что бить его уже не надо. Уже осознал и ждёт приговора. Кузя получает ведро воды в башню и, фыркая и матюгаясь, пытается ёбнуть меня. Но пьяный ведь в дугаря... встать пытается, но я ведь вижу, что не соображает... встанет - кинется... встать не даю... пинаю. Бровь себе рассёк знатно. Полрожи у меня в крови. На третьем ведре ломается наконец-то Кузя, начинает что-то ныть пьяно дурным голосом, что вскроется ...короче, валяет Ваньку. Пятое ведро заставляет его заткнуться. Теперь оплата моей разбитой морды коллективом.

Марш-бросок в ОЗК в итоге. С разрешения комбата, конечно. За пьянку в роте получаю снятие сложности и напряжённости и напутствие заебать их вусмерть.

(сложность и напряжённость - денежная надбавка за службу в заднице страны... ажно рублей 150-200...никогда не видел в Борзе этих денег. Только свой оклад в 600 рублей, от которого уже хуй чо отпилишь. Финики наши твари были... стопудово... да не без руки начальства. Не помню, чтобы кому-то из младшего комсостава там сложность платили)

С похмелюги в гандоняках просто пиздец, как тяжко... по себе знаю. Так вот хмель из роты выгоняется. Из кого-то реальный, а из кого-то виртуальный... чтоб пить не хотелось. Впереди бежит Егор. Нехуй пьянку в роте допускать. Сзади - я и Фёдор. Не по уставу, конечно. Но так проще контролировать. На Фёдоре все доходы и те, кто их тащит. На мне - те из старослужащих, кто не хочет бежать. Я им желания добавляю, суля очень неприятные вещи. В роте постепенно привыкают к тому, что быть тем, в кого вцепился Скворин, весьма неуютно.

Прибегаем. У самого-то сердце бухает и кровавые круги перед глазами. Все тяжело дышат. Есть проебавшиеся. Проебавшихся найти не сложно. Для них ещё один забег вечером. Только в другом построении... я впереди, а сзади Егор. Добегают все. Два разбитых ебла. Инструктаж о правильном перемещении бегом (дабы не падать еблом и другими частями тела об дорогу при перемещении) подписан всеми. Мне по хуй на то, что замполит придёт ебать мне мозг. Чем-то всё равно придётся платить за становление в роте.

Но сухого закона в роте так и не было.

Палиться откровенно перестали только после того, как точно так же утром не вставал Лёха Пнёв. Пень. Здоровый солдат. Тоже переворачиваю вместе со шконкой, в итоге - залупа. Делать нехуя - кидаюсь бить. Да какой там. Чтобы его отпиздить, дубина нужна. А вот к нему под прямой лучше не попадать. Заштукатурить проще будет, чем от стенки отодрать. Иду в ближний бой. Подножка. Падать спиной на опрокинутую кровать ему неохота, и он в падении разворачивается. Захватываю руку, и мы валимся на пол. Ситуация патовая. Я ему руку заломил. А он, естественно, брыкается и орёт, чобудет с пидорасами всякими, когда он встанет. Охуенно утренний подъём проходит. Цирк, блядь. Бить его бесполезно. Никак нормально не размахнуться, да и тычки мои ему, что слону дробина. Начинаю ломать большой палец. Вопли из гневных становятся болючими. А дальше - как в детском саду. Повторяем за лейтенантом Сквориным.

–  Товарищ лейтенант... ааай... ссукаааа... пиздеееец тебеее... оооооой... товарищ лейтенант, простите... аааа, блядь... простите засранца... ыыыы.

– Заново... я не понял... ты меня матюгаешь... или повторяешь за мной... давай... товарищ лейтенант... простите... засранца... я больше так не буду... давай... Пень... я щяс тебе палец отломаю... тут ещё четыре... ты, блядь... или повторишь... или я тебе, нахуй... их... все... отломаю... Быстро повторил!!! Кому сказал!!!!

– ААААА товарищ лейтенант... не буду... ой, бляяяя... не буду больше.... Ааааа простите засранцаааааа... казёоооол...

Минут пять ломал... сломал. Пня конечно... не палец, хотя, конечно, пальцу тоже ничего хорошего не было. Пень во всеуслышание позорил себя, пытаясь избавиться от боли. Избавился в итоге от боли, а заодно и гонора. Все всё видели. А против насмешек оружие найти сложнее, чем против банального кулака.

Не всегда, конечно, всё гладко проходит. В столовой замечаю, что моего духа обувают на ремень... на выходе из столовой. Вмешиваюсь. Получаю в ебло, даже толком не успев ничего выяснить. Ловлю обидчиков при помощи роты (с соседнего батальона перцы оказались). Инцидент с операцией по отлову и беготнёй моей роты по плацу доходит до комбрига, который стыдит меня моей разбитой харей. Требует постричь чуб. Отказываюсь. Ухожу в запой в ДОСы. Кара та же самая... сложность и напряжённость - на хуй. Ну, а меня один хуй ни понизить, ни разжаловать. Вообще, отношения межмладшим комсоставом и командованием, как среднего, так и верхнего уровня, тоже далеки от уставных.

Вызывает из парка комбат. Прибыл, доложил, получаю пиздюлей за бардак в роте. Завершение тирады:

... Ясен хуй, лейтенант, что у тебя бардак в роте. Хули спрашивать с солдат, если у них командир выглядит, как чмо. Ты посмотри, в каком виде ты ко мне заявился!!! Весь хуй пойми в чём. Ты от механа хуй, чем отличаешься.

"Ага... я на свои машины издаля в парке смотрю, чтоб не запачкать мундир, вот сука. Когда мне внешний вид в порядок приводить? Я неделю изказармы и парка не вылезаю... иначе рота просто не доедет до бригадных учений".

–  Лейтенант... ну-ка, марш привести себя в порядок, а потом ко мне. Не могу с чумоходом таким разговаривать... тьху, бля... МосВОКУу, блядь... (он ЛенПех... взаимная любовь двух столичных училищ общеизвестна).

Вас могут обозвать неряхой,

Стереть достоинство и честь,

А мы в душе ушлём их на хуй,

Поднимем лапу, скажем - есть! (с)

Золотые слова. Так я и делаю.

Ухожу в ДОСы. К этому времени у меня уже там квартира есть, от уехавших двугодичников осталась. Хата, кстати, неплохая, хоть и на пятом этаже.Считается, что крайние хаты (крыша, подвал, крайние подъезды) - это не лучший вариант, но у меня тепло, два ТЭНа греют (по зиме с электричеством получше стало, хотя что такое веерное отключение, здесь знают даже собаки, а в казарме у бойцов вообще натуральные печи стоят, и в наряд включается солдат-истопник, дровами служит всё, что добудет рота, и якобы "норма", которую выдают со склада). Собираю всё шмотьё и, дождавшись воды, устраиваю грандиозную стирку. Привожу себя в порядок, терпеливо дожидаясь как воды, так и электричества. Ебу внешним видом себе мозг три дня. Заодно отсыпаюсь. На вызовы комбата не реагирую. Приходил Серега - понял, что я залупился, сожрал со мной пузырь, похлопал по плечу и,лыбясь, удалился. Посыльные от комбата уже заебались у меня пол мыть и по мелочи чего-нибудь - просто перестают ходить, чтобы я их не трудоустраивал. На третий день под окнами выстраивается моя рота. В дверях Егор: