Забыть Александрию
Шрифт:
– Лекси! – хотела закричать Отум, но с ее губ сорвался жалкий шепот. Она подошла на ватных ногах к своей сестре. – Ты все еще любишь меня?
Александрия не ответила. Отум присела возле нее и обняла сестру. Она не отпрянула, и они сидели так долго-долго, пока старшая принцесса, наконец, не показала ей свое лицо. Осунувшаяся и уставшая Александрия посмотрела на заплаканную Отум, взяла ее ладонь и поцеловала.
– Я знаю, что ты не виновата, – сказала она. – Цветочек, мне не за что злиться на тебя. Я никогда не перестану любить тебя, можешь быть уверена.
– Моя мать не доверяет тебе! – воскликнула Отум. – Ты должна как-то
– Все хорошо, я знаю. – Александрия прижала ее к себе, поцеловала в горячий лоб и уставилась перед собой, о чем-то напряженно думая. – Знаю.
Глава 2. Чернокнижник Гавлон Гущ
Отум было пятнадцать, и она все еще была некрасива. Ее волосы, как бы служанки не пытались их украсить, казались тусклыми и безжизненными, а чертами лица она не пошла в своих знаменитых родителей. Отум в своих серых и коричневых строгих платьях походила на тень, и не было во дворце человека, считающего, что из этой немногословной затворницы выйдет славная Королева.
Но она старалась: девушка никогда не пропускала занятия у учителей под надуманными предлогами и присутствовала на заседаниях Тайного совета – мать еще не позволяла ей участвовать в них, но Отум впитывала в себя все происходящее и извлекала уроки. Отец ее, Король Магнус, умер два года назад, и теперь страной управляла Галатея в качестве регента. Первым же указом она приказала отдать гигантские королевские покои Магнуса своей дочери. Они состояли из трех комнат: кабинета, спальни и тайного кабинета. Отум использовала от силы одну треть выделенных ей покоев.
Александрия часто смеялась над ней.
– Цветочек, хватит уподобляться монашкам! Радуйся своей молодости и смени уже эти скучные наряды! – Так она любила говорить.
Дочь королевы Доры, которой теперь было восемнадцать, была похожа на прекрасный цветок куда больше, чем Отум. Ее густые локоны водопадом ниспадали на небольшую белую грудь, которую Александрия всегда подчеркивала чувственными декольте. Отум не понимала, как такие вульгарные и пестрые платья могут на ком-то смотреться столь утонченно, но Александрия была способна украсить собой все, что угодно. Младшая сестра немного завидовала этой способности, но сама искренне не любила яркие цвета и избыток в чем-либо, в том числе праздности и роскоши. На ее глазах Галатея, после смерти мужа и принятии огромной власти, превратилась из красивой женщины с опасным огоньком в глазах в толстую ленивую пьяницу. Государственные дела мало заботили ее: она часто не выходила целый день из своих покоев, проводя часы в компании своих фрейлин, вина и различных яств. Теперь ей было незачем ухаживать за собой –уже не нужно было конкурировать с сотнями наложниц. Да и всех своих врагов она уже уничтожила.
Ее привычка призывать к себе в покои дочь с годами не ушла. Отум, подходя к дверям в спальню матери, частенько видела, как оттуда выходили министры, один страшней другого.
– Всегда заводи любовников с умом, доченька, – усмехаясь, советовала Галатея из раза в раз, наливая Отум в кубок розовое вино, к которому она и не думала прикоснуться. – Тебе не придется забивать свою голову ничем лишним, если окружишь себя верными людьми. А верность заслужить просто.
– Делая министров любовниками? – хмурилась Отум.
– Включая это. Поучись уму у этой суки Александрии, которую ты так обожаешь. Когда она идет, кажется, словно у нее сейчас сиськи вываляться из платья. Но дело даже не в них. Дело в той власти, которую может получить мужчина, если ты понесешь от него. Само осознание этой власти пьянит мужчин. Нет министра, который не хотел бы стать королем.
– Я не думаю, что найдется такой идиот среди министров, который на самом деле думает, что ты готова беременеть от кого-либо.
– Многие из них думают, что я дура. Наивно, не так ли? Я, человек уничтоживший Дору и всю ее шайку! Ха! Но нет, я все-таки не глупа. Матку мне вырезали в тот же день, когда тебя пришлось вынимать из чрева Кесаревым. Я попросила.
Отум еще долго держала в голове эти слова. Она не понимала, как можно было после рождения первого ребенка лишить себя возможности беременеть. Ребенок мог умереть – такое ведь не редкость, особенно во дворце, где соперницы травят друг друга и даже чужих потомков. Но Галатея, видимо, в глубине души так ненавидела Магнуса, что была готова пойти на все, только бы не проходить больше через муки родов по его вине. Она, вероятно, продолжала его ненавидеть до последнего его вздоха, и что-то подсказывало Отум: возможно, смерть короля была ускорена ей.
Девушка боялась стать похожей на нее. Но не меньше она боялась прожить жизнь с мужчиной, к которому в ее сердце не воспылали бы нежные чувства. Отум никому в этом не признавалась, но в свои пятнадцать лет она еще ни разу никого не любила. А потом, словно снег на голову, ее мать вывалила на нее новость: через три месяца ей предстояло выйти за одного из принцев королевства Проспары, Эрнеста. Отум понимала необходимость этого брака, ведь после казни Доры только присутствие при дворе принцессы Александрии (фактически, в качестве пленницы – ведь в родную страну матери ее не отпускали) сдерживало Проспару от открытой военной агрессии. Но ходили слухи, что Эрнест самодовольный и толстый. Его портрет не особо понравился принцессе, но она не посмела пойти против решения матери и Тайного совета. Ее свадьбу назначили на месяц красного неба, в самые жаркие дни. Галатея предложила в тот же месяц провести коронацию Отум, ибо в пятнадцать лет ее отец когда-то взошел на трон.
Наконец, гонцы уведомили Галатею, что корабль Эрнеста уже близко. Оттягивая момент, когда придется прихорашиваться и надевать тяжелые фамильные украшения, Отум улизнула в сад с Александрией. Они долго гуляли рука об руку, а небо над их головами было теплого персикового оттенка.
– Он приедет уже вечером! – взволнованно бормотала Отум, пиная камень кончиком своей туфли. – А вдруг он мне не понравится?
– Тебе никто не нравится, – фыркнула Александрия.
Отум покраснела.
– Но ведь он мой будущий муж! Это так ужасно, даже если он будет мне отвратителен, я не смогу его отослать. Тогда нашему королевству точно не избежать проблем.
– Держи в голове, что идеальных людей не бывает. Ты идеального мужика не встретишь, – спокойно сообщила Александрия, подставляя лицо солнцу. Она никогда не обгорала, в отличии от Отум, лишь покрывалась тонким слоем ненавязчивого загара. – Эрнест хотя бы принц. Проспара – молодое амбициозное государство, их военное оснащение самое передовое в мире. Тебе не помешает вернуть такого союзника. Да и по слухам Эрнест не такой уж и идиот. Говорят, он не такой умный, как его брат Эйс, но все же…
– Он, наверняка, меня ненавидит. Мои родители убили его тетю.