Забыть Александрию

Ядзе Ольга

И вот в один прекрасный день он снова пришел к кругу рано утром, и никого поблизости не оказалось. Гавлон встал в круг и посмотрел на небо, и увидел, что он затянуто облаками.

Он воскликнул, глядя туда:

– Пожалуйста, сыграйте еще!

Никто не ответил ему, и он горько заплакал. Гавлон упал на колени и, спрятав лицо ладонями, плакал долго и протяжно, пока у него не заболела голова, пока не стало больно моргать и смотреть наверх. Холодный ветер завывал наверху, и тучи становились все темнее и темнее.

Тогда

он впервые в своей жизни запел в полный голос. Он не знал песен, он знал только одну мелодию, а точнее, ее отрывок, но мальчик понял и запомнил его в совершенстве. Гавлон не узнал собственный голос, который рвался из его груди, потому что он был настолько сильным и красивым, что просто не мог принадлежать ему. Гавлон всегда был тихим, потому что только такие тихие и кроткие сироты, готовые на любую работу, могли выжить в «шахтах». Но собственный голос придал ему уверенности. Он встал и выпрямился в полный рост, и слезы высохли у него на щеках. Он увидел, как вокруг него собираются люди, и что все смотрят на него с удивлением и шоком. Гавлону было страшно, но он продолжал петь.

И вдруг он взлетел. Барьер, который не пропускал других людей, живущих в «шахтах», пропустил его так легко, словно он был лезвием ножа, проходящим сквозь масло. Гавлон даже не почувствовал ничего, только легкое щекотное чувство, да и то всего на мгновение. Он перелетел через отверстие и опустился рядом с ним. Вокруг было пшеничное поле, а за ним деревни и леса, и Гавлон, озираясь, не верил своим глазам. Он чувствовал, как его обнимает ветер, и небо перед его глазами было бескрайним. Это было страшно. Это было потрясающе.

Гавлон опустил глаза и посмотрел на отверстие. Люди, оставшиеся внизу, столпились под ним. Кто-то подпрыгивал, кого-то поднимали, но барьер не пропускал никого. Те, кто дотрагивался до него, обжигались, словно об стену из огня, и бросали попытки. Гавлону что-то кричали, но он ничего не слышал. Испуганный и счастливый ребенок побежал по протоптанной дорожке подальше от отверстия.

«Я теперь свободен! – шокировано думал он. – Совсем свободен! Как я и мечтал!»

В тот день он впервые встретил маленькую девочку. Она сидела посреди дорожки в своем бедном крестьянском платье синего цвета. Ей было не больше семи лет, и она была очень красивой. Ее волосы, казалось, были золотистыми и мягкими, их так и манило потрогать.

Девочка сидела с закрытыми глазами и мяла в руках тряпичную куклу.

Гавлон сперва прошел мимо нее, потому что ему хотелось побыстрее убраться подальше от «колодца» (ведь, мало ли, за ним уже могли назначить погоню). Но любопытство оказалось сильнее страха, и Гавлон подошел к ней и спросил:

– Что ты тут сидишь?

Она испугано открыла глаза и посмотрела на него. Ее глаза были словно окутаны сероватой поволокой, и она смотрела не на его лицо, а куда-то в грудь. Гавлон понял, что девочка его не видит.

– Я дочка Берри-гончара, – произнесла она. – Я из дома ушла.

– И часто ты так уходишь?

Она не ответила. Гавлон присел на корточки и произнес:

– Сейчас холодно. Иди домой.

– Не хочу! – Девочка замотала головой.

– Я могу тебя проводить.

– Я слепая, но не беспомощная. К тому же эту тропу я хорошо знаю. Иди куда шел.

Вдруг взгляд Гавлона зацепился на деревянную трубочку, лежащую у нее на коленях. Прежде он уже видел такую на иллюстрации одной из своих книг.

– Это случаем не дудка? – спросил он удивленно.

Девочка кивнула.

– Можно подержать?

– Нет! Иди куда шел! – Белые щечки девочки порозовели, и она сжала свою дудку.

Вдруг мальчика осенило.

– А ты случаем не играла тут недели две назад?

Она ничего не ответила. Этот разговор явно ее смущал.

– Откуда ты? Я не помню твоего голоса. Ты не из моей деревни, – наконец, заметила она.

– Меня зовут Гавлон Гущ. И я не из этих мест. Я ищу работу, – сказал он. – Твоему папе случаем не нужен помощник?

– А меня зовут Гала, – сказала девочка. – Мой папа сейчас ищет подмастерье, но попасть ему в ученики не так-то просто.

– Пожалуйста, отведи меня к твоему отцу! – взмолился Гавлон. – Может мне удастся ему понравится.

– Вряд ли, – фыркнула девочка. – От тебя плохо пахнет. Ты бездомный.

Гавлон не нашелся, что на это ответить. Начал накрапывать дождь, и девочка встала и пошла по тропинке к деревне. Он увязался за ней.

– Не иди за мной. Мой отец все равно тебя прогонит, – отрезала Гала.

– А может и не прогонит! – Гавлону просто было больше некуда идти, да и девочка эта ему понравилась. За всю свою жизнь он не видел девочки красивее, даже несмотря на ее странные глаза. – Послушай, ты не знаешь эту мелодию?

И он напел ее.

Гала остановилась и повернула к нему лицо. В ее слепых глазах плескался страх.

– Откуда ты знаешь ее?!

– Так ты ее играла? – Гавлон рассмеялся и под натиском сильных эмоций схватил ее за плечи. – Ты спасла мне жизнь! Гала, ты даже не знаешь, как помогла мне! Я твой должник, Гала, должник на всю свою жизнь!

Гавлон ее обнял. Гала пискнула, но не стала вырываться. Он так давно никого не обнимал, что даже забыл, какое это чудесное ощущение.

– Прости! – выпалил мальчик, когда понял, что он перегнул палку, и тотчас отпрянул. – Ты же сказала, что от меня воняет. Прости…

– Откуда ты знал эту мелодию? – повторила свой вопрос смущенная девочка.

– Я слышал ее внизу. Я с ее помощью выбрался.

– Ты из «шахт»?! – воскликнула Гала. – Но при чем тут моя мелодия?

– Твоя? Это ты ее сочинила? – восхитился Гавлон. Эта девочка нравилась ему все больше и больше.