Забыть Миссанрею

Романова Галина Львовна

…Окончание школы отмечали всей семьей. Когда он явился домой в последний день занятий, отец, корпевший у плиты, ненадолго отвлекся, приветствуя сына:

— Что? Уже?

— Да, — он положил на стол новенький аттестат. — Вот он.

— Подумать только, — отец двумя пальцами за краешек взял пластиковый прямоугольник, вставил в считывающее устройство и воззрился на экран. — Подумать только. Ты закончил учебу.

— Да.

— Мать будет так тобой горда… Ты ей звонил?

— Только Арене…

— Это плохо. Сейчас

же звони матери. Она так переживала. Она должна была узнать первая. Звони-звони. Порадуй.

Голос матери был сух и деловит. Лицо на экране видеофона напряжено, взгляд то и дело скользит куда-то в сторону. Ему пришлось дважды повторить свою новость прежде, чем мать соизволила обратить на него внимание.

— Молодец. Я в тебе не сомневалась… Ареня знает?

— М-м… пока нет. Ты первая.

— Хороший мальчик, — ее скуластое лицо немного смягчилось. — Вот что… где отец?

— Тут. Готовит праздничный обед.

— Скажи, пусть бросает эту ерунду и собирается. Мы идем в ресторан. Это надо отметить.

— Ресторан?

— Да. Ты что, оглох от радости? Оба живо собирайтесь, и чтобы через час были на площади Справедливости. Там ресторан «Белый Свет». У меня через час закончится совещание, столик закажу прямо сейчас. Все. Мне некогда.

И отключилась.

— Ресторан? — отец все слышал. — Мы идем в ресторан? Надо принарядиться. Пошли, подберем тебе чего-нибудь…

Через час они сидели в отдельном кабинете ресторана «Белый Свет» за общим столиком. Недовольной была только Ареня. Сестра училась на последнем курсе колледжа Управления и Механики, в свободное время подрабатывая дизайнеркой, и вызов матери отвлек ее от работы. Словно желая показать, что она — занятая женщина, Ареня на салфетке набрасывала какие-то схемы.

Мать любовалась сыном, ощупывая его цепким взглядом. Смущенный ее пристальным вниманием, Ренн почти ничего не ел и не пил. Мать так редко замечала, что у нее есть сын. Всю любовь и внимание она отдала старшей дочери. Арене прощалось многое. Например, Ренн, вздумай что-то черкать на салфетках, уже давно получил бы выговор.

— Красавец. — изрекла мать. — И отличник к тому же.

— И спортсмен, дорогая, — поддакнул отец.

— Ну, спорт это так… мелочи жизни. — отмахнулась мать. — Ты ведь уже строил по этому поводу какие-то планы?

— Н-нет, — он слегка опешил от такого напора. — То есть, думал, но… не совсем. Понимаешь, я…не уверен, но мне кажется…

— Кажется… не уверен…Что за мямля.

Отец под столом слегка толкнул сына ногой. Мол, не молчи.

— Прости, мам… — он опустил глаза в тарелку. Раз мать спрашивает сама, значит, можно говорить. — Просто я… если ты не против… я хотел заняться спортом…профессионально.

— Что? — мать подалась вперед, налегая грудью на стол. — Что ты сказал? Профессионально? Это как?

— Ну… ты же знаешь, у меня в школе были лучшие результаты по пятиборью.

Тренерка меня рекомендовала в сборную… Летом мы должны были поехать в спортивный лагерь и по итогам сданных зачетов будет известно, — его не перебивали, и он говорил уверенно, в глубине души надеясь, что мать согласится. — Уже через год, если все будет хорошо, я войду в состав сборной и…

— Нет.

Сказано было негромко, но так холодно, что у Ренна язык примерз к небу.

— Нет. Спорт, это хорошо для общего развития, но это не занятие для мужчины. Так, развлечение в свободное время. Подумай, чем ты хочешь заниматься кроме этого?

От него требовался ответ, но расстроенный Ренн покачал головой:

— Я… я больше ничего не…

— Не придумал? Не умеешь? Это не страшно. У тебя есть мать. Я уже все решила. Ты пока еще несовершеннолетний и, — она посмотрела на отца в упор, — живешь в родной семье. Значит, только твоя семья решает, кем тебе быть. И я решила, — она хлопнула ладонью по столу, — никакого спорта. И слушать ничего не хочу.

— Но почему? Тебе же всегда нравилось, когда я выступал и…

— В школе, потому что этого требовала система образования. Но ты получил аттестат, со школой покончено. И это значит, что пора прощаться с детством и начинать взрослую жизнь. Я нашла для тебя отличную работу. Ты красивый парень, тебе не пришлось даже делать пластику, как многим другим мальчишкам, — мать дотянулась, крепко схватила Ренна за подбородок, повернула туда-сюда, любуясь сначала одним профилем, а потом другим. — Я даже не думала, что у меня вырастет такой красивый мальчишка… Посмотреть на твоего отца… Да, можно сказать, что нам с тобой повезло. Работа, которая тебя ждет, вполне непыльная, легкая. И карьеру быстро сделаешь. Немного подучиться — и быстро пойдешь в гору.

— Но мам, а как же…

— Забудь. Я сказала — забудь. И все.

И он забыл. Заставил себя забыть. И с тех пор, по сути, только и делал, что забывал. Родителей. Дом. Родину.

Глава 2

Да, вот так они и начались — будни в Военно-полицейской Академии.

Каждое утро начиналось с одного и того же — пронзительного свистка будильника. Не проходило и пяти секунд — тело только-только успевало среагировать на резкий звук — как раздавался вопль одного из дежурных стартов:

— Па-а-адъем.

Команда звучала чисто формально — как правило, большинство курсантов к тому времени уже были на ногах и шарили на стуле в поисках личных вещей. Дежурный строевым шагом проходил из конца в конец казармы, и надо было успеть одеться до того, как он, дойдя до конца, развернется и проследует в обратном направлении. В тот самый миг, когда он останавливался у дверей, на пороге возникал подтянутый, одетый с иголочки кептен Антрацит, и раздавалась новая команда:

— Смирно.