Забыть о мести
Шрифт:
Томас все никак не мог успокоиться. И дело не в том, что ремонт обойдется ему недешево, одна только замена стекол влетит в копеечку. При мысли об очередном бессмысленном – бессмысленном ли? – преступлении кровь его вскипела.
Кому это на руку? Кто пронюхал о его планах? Бывших планах, потому что больше Томас не представлял угрозы для Хизер Глен. Ему хотелось бы думать, что за всем этим стоит Джеймс Магуайр, что отец – единственный, кто способен на такую пакость. Но частные сыщики, пущенные по его следу, легко установили,
В таком случае кто стоит за всем этим? Объехав другие свои новые владения и убедившись, что больше ничего не тронуто, Томас отправился домой. Заходящее солнце уже нависло над горами. Становилось все холоднее.
Приедет домой, засядет в кабинете и хорошенько обдумает, как лучше исчезнуть отсюда. А что делать с купленной здесь недвижимостью? Ведь на сегодняшний день он владеет более чем половиной города. Слишком много средств вложено в Хизер Глен. Нельзя же бросить такую собственность на произвол судьбы. Но нет, Томасу не хотелось об этом думать. Ведь отъезд означал бы разлуку с Хлоей Уокер – единственным светлым лучом в его одинокой жизни.
Окна дома были темны. Значит, Хлоя еще не появлялась. Ему оставалось лишь надеяться на ее благоразумие. Если придется разыскивать Хлою и тащить сюда силой, появится еще один повод для плохого настроения.
В Томасе бурлила опасная, злая энергия, требовавшая выхода. Однако в таком состоянии о серьезной работе не могло быть и речи. Пожалуй, лучше всего заняться гимнастикой. Довести себя до изнеможения. Забыть обо всем.
Быстро переодевшись, Томас направился в подвал, включил магнитофон и принялся работать со штангой. Час спустя он уже лежал на матах, мокрый от пота, однако чувствовал себя при этом значительно лучше. Завтра каждая частичка тела будет надсадно ныть, но зато сейчас нервное напряжение удалось снять.
– Здравствуй, сын.
Томас невольно дернулся, но прежде чем он успел подняться, нога в тяжелом ботинке придавила его к полу.
– Как дела? – осведомился Джеймс, опираясь всем весом на согнутую в колене ногу. У Томаса перехватило дыхание, но тут Джеймс слегка ослабил нажим. – Не забывай о вежливости, Томас! С тобой говорит отец! Отвечай, как полагается послушному сыну!
Томас, вне себя от ярости, схватил Джеймса за ногу, но усталость взяла свое, и отец легко одолел его.
– Что тебе нужно? – процедил Томас сквозь зубы.
Джеймс рассмеялся и снова безжалостно нажал Томасу на живот, словно пытаясь вдавить в пол.
– Слушай внимательно, сын. Мне нужны деньги.
– Я думал… что ты в тюрьме… – с трудом выговорил Томас. Джеймс выпрямился, и Томас жадно втянул в себя воздух.
– Уже вышел, и ты первый, кого я поспешил навестить.
– Значит, мне крупно повезло.
– Деньги, Том. И немедленно. На этот раз двадцать пять кусков.
Томас попытался засмеяться, но тут же задохнулся: отец пихнул его в ребра. Потом он стиснул руки Томаса и наклонился к самому его лицу. В пустых глазах не отражалось ни единой мысли.
– Никто не смеет надо мной издеваться! Я считал, что ты хорошенько усвоил это.
И, размахнувшись, всадил кулак в челюсть
– Ты мне за все заплатишь, – пропыхтел отец. – Я из тебя бифштекс сделаю!
Слепой страх чуть не овладел Томасом. Сколько раз отец клялся, что будет избивать сына, пока тот не забудет собственное имя? И сколько раз выполнял обещание? Слишком часто. Чертовски часто.
Но теперь я взрослый, напомнил себе Томас, пусть даже кулаки отца по-прежнему попадают в цель. Я способен ответить! И несмотря на усталость, Томас нашел в себе силы дать отпор отцу. Он прижал его к мату и твердо сказал:
– Ты не получишь больше ни цента.
– Заплатишь, – прохрипел Джеймс и стиснул шею сына. Перед глазами Томаса все поплыло.
Нет, отец не возьмет над ним верх! И с неизвестно откуда взявшейся силой оттолкнул отца, но тот и не думал сдаваться. Он снова и снова с яростью бросался на сына. Наконец Томасу удалось ударить Джеймса о стену и загнать в угол.
– Не видать тебе денег как своих ушей!
Джеймс, бешено зарычав, впечатал кулак в и без того пострадавший живот сына. Томас, однако, удержался на ногах и ответил крепким ударом.
Да, он уже не тот запуганный мальчишка, что не мог постоять на себя. Уступить отцу – все равно, что вернуться в кошмар прошлого.
Томас припечатал отца к мату и вскочил на ноги. Джеймс грязно выругался.
– Я не только не дам тебе ничего, но вызову полицию и попрошу арестовать за взлом, нападение и уничтожение чужой собственности. – Голос Томаса звучал с твердой уверенностью.
– Ничего я не уничтожал, – едва ворочая языком, отпирался отец.
Кровь лилась из его рассеченной щеки и разорванной губы. Левый глаз быстро заплывал синяком. Глядя на Джеймса, Томас от души надеялся, что тот не скоро забудет урок.
– Ни один коп не посмеет арестовать меня, – рявкнул Джеймс и снова сбил Томаса с ног. – Не тебе, жалкий сопляк, тягаться со мной!
Он нанес сыну последний отчаянный удар ногой по ребрам и рванулся к выходу.
– Я еще вернусь, – крикнул он, взлетая по ступенькам.
Томас еще долго лежал, собираясь с силами. Что ж, по крайней мере на этот раз отец ничего не добился и ушел без денег…
Хлоя понятия не имела, что ей теперь делать. Ясно одно – пока она не готова к встрече с Томасом. Потому что боится. Смертельно боится, что Томас ей лгал, а случившееся между ними придется перечеркнуть и забыть.
Расставшись с Конрадом, Хлоя решила вернуться к себе. В квартире наверняка нестерпимо холодно, но ей просто необходимо было побыть одной, пусть хоть несколько минут, чтобы хорошенько все осмыслить. Томас владеет "Сьерра риверз". Он возвратился в город, зная, что одним своим словом может решить судьбу его жителей, которые ждут не дождутся, когда начнется строительство курорта. Но при этом не сказал никому ни слова, утаил правду даже от нее. Почему?