Забытая клятва Гиппократа
Шрифт:
– Да-а, – неохотно согласился Олег. – Ты, разумеется, права. И все-таки…
Леонид нарезал уже четвертый круг по парку. Обычно ему хватало двух, и бежавшие сзади собаки, умей они говорить, непременно выразили бы свое удивление по этому поводу. Леонид постоянно думал о Насте и о том, как получилось, что они вообще познакомились. Чтобы не думать, ему пришлось здорово увеличить физическую нагрузку, однако, выбежав на аллею, где обычно в это время никого не было, он убедился в том, что напрасно себя истязал: на одной из лавочек, расположенных вдоль дорожки, сидела Настя. Завидев его, она сразу же вскочила на ноги, и псы, эти предатели, рванули к ней, радостно виляя хвостами! Девушка рассеянно погладила их, но ее напряженный взгляд был устремлен на Леонида.
– Нужно поговорить, – сказала она.
Кадреску ненавидел эти слова, потому что они напоминали ему мыльные оперы: там часто героиня говорит герою эту фразу. Тем не менее сейчас у Леонида просто не было выхода, ведь Настя ловко подловила его в привычном для него месте.
– О чем нам говорить? – спросил он, тем не менее отступая на шаг.
– Я не понимаю, что происходит! – развела руками девушка. – Все было так хорошо… даже замечательно, но ты вдруг стал меня избегать. Потом мы неожиданно встречаемся у этого следователя!
– Случайно! – криво усмехнулся Леонид, вложив в это слово весь имеющийся у него в арсенале сарказм.
– Да в чем дело-то?!
Она чуть не плакала, и Кадреску на мгновение подумал, что, возможно, все немного не так, как он предполагает?
– Когда ты узнала, что я работаю в ОМР, – до или после нашего знакомства? – с нажимом спросил Леонид.
– Что еще за ОМР?
Светлые глаза Насти расширились до невероятных размеров, и Кадреску пришлось признать, что если она и в самом деле играла, то ее искусство достойно «Золотой пальмовой ветви».
– Отдел медицинских расследований, – жестко отчеканил он. – Какое отношение ты имеешь к Свиридину, умершему во время операции по замене сустава? Майор сказал, что ты его дочь, – это правда?
– Конечно, правда! – воскликнула девушка. – Ну и что из этого?
– Хочешь сказать, что тебя не приставляли ко мне с целью… ну, не знаю – узнать что-нибудь о расследовании Комиссии по этике, например?
Настя пару минут не знала что и сказать. Она открывала и закрывала рот, словно рыба, внезапно оказавшаяся на берегу. Наконец она пробормотала:
– Леня, чем угодно клянусь… Господи, да я понятия не имела, что ты… Я думала, ты врач…
– Патологоанатом, – поправил он.
Настя лишь махнула рукой:
– Да какая разница-то? Я не знала, что ты работаешь в этом… в общем, я не знаю, почему ты на меня так взъелся!
– Зачем ты приходила к Карпухину? – спросил Леонид, попутно замечая, что его голос стал на два тона ниже.
– Да это все мама и дядя Витя! – развела руками девушка. – Они почему-то не хотят верить, что папа умер в результате несчастного стечения обстоятельств.
– А ты?
– А я… смирилась, знаешь ли, – опустив плечи, вздохнула Настя. – Понимаешь, как-то легче становится, когда есть кого обвинить! Если это всего лишь нелепая случайность, то начинаешь жалеть себя, задавать вопросы типа: «Почему именно с нами?» Другое дело, если виноваты врачи: можно бороться с системой, требовать наказания… Ты меня понимаешь?
Леонид чувствовал, что его гнев на Настю постепенно улетучивается. Видя это, девушка быстро продолжала, словно боясь, что он может внезапно сорваться с места и сбежать:
– Для мамы смерть отца стала настоящим ударом: она в один день постарела лет на десять, хотя до этого была цветущей женщиной средних лет. Мама перестала ходить на работу – она вообще больше не выходит на улицу и не вылезает из домашнего халата… Ты не представляешь, Леня, как ужасно видеть ее в таком состоянии, ведь до папиной смерти она так любила наряжаться! Она почти ничего не ест и только спрашивает меня, как продвигается «дело о врачебной ошибке», а я никак не могу решиться сказать ей, что никакой ошибки не было и врачи ни в чем не виноваты!
Девушку, казалось, прорвало. Захлебываясь словами, она зачем-то начала рассказывать ему о том, как хорошо они жили до смерти ее отца, как их образцовой семье завидовали все друзья и соседи. Леониду было незнакомо это чувство: он привык находиться один и везде, даже в собственной семье, испытывал одиночество, которое, впрочем, нисколько его не тяготило. Он привык заботиться лишь о своих собаках, и это казалось Леониду вполне разумным и правильным, а человеческие проблемы… в общем, их слишком много, чтобы принимать каждую близко к сердцу.
И тем не менее он слушал Настю.
– Это твоя мать прислала тебя к Карпухину? – спросил он, как только в речи Насти наметилась пауза.
– Нет, дядя Витя: он знает, что Комиссия по этике сняла с врачей все обвинения. С ним бесполезно спорить. Понимаешь, папа – его младший брат, и дядя Витя воспитывал его с одиннадцати лет, потому что родители умерли слишком рано. Он не хочет верить в случайность… Более того, он отыскал «братьев по разуму» в Интернете, они часами переписываются, ездят на какие-то встречи…
– Твой дядя – член клуба «Начни сначала»? – прервал девушку Леонид.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Настя.
– Да так… Ты знакома с другими членами?
– Не особенно, но один раз он заставил меня съездить на встречу. Они ничего плохого не делают, просто разговаривают, ругают врачей и поддерживают друг друга – это ведь законом не запрещено?
– Нет, – покачал головой Леонид. – Законом запрещено только убивать врачей.
– Что?
– Ты слышала.