Забытая жизнь
Шрифт:
От возбуждения Анри сама намокла. Я ласкал ее своими пальчиками.
— Глядя на тебя, я могу сказать тоже самое, — произнес я.
Наши тела переполняла энергия и сила той самой любви. Двигая рукой все быстрее и быстрее, она медленными рывками двигалась по моему органу, понемногу сжимая с каждым разом все сильнее и сильнее, хватала его в кулачок, сильно сжимала, по моему телу пробегал заряд.
Анри сделала пару движений вверх и вниз, и мой орган начал пульсировать.
— Как тебе не стыдно! — возмутилась Анри и сильно сжала мой орган. — Я ничего
— Ах ты маленькая пакость, — зарычал я и усилил свои движения пальцами внутри нее.
Анри схватила мою руку и ее накрыл оргазм:
— Северус…
Я нежно ласкал ее, она такая теплая и приятная. И этот поцелуй, в котором мы застыли и которым наслаждались, он сладок, безудержен, он сказал все, что мы не могли сказать друг другу. Мы молча смотрели друг другу в глаза, и медленно, дюйм за дюймом, я овладевал ей, наши взгляды прикованы, они говорят слова любви, которые не способен понять более никто.
Мой орган тихонько упирается в ее влагалище. Второй рукой я взял его и ввел в Анри. Теперь она полностью в моей власти.
И медленно, медленно проникаю, он чувствует ее тепло, а она чувствует его. Она чувствует каждый его дюйм, каждую его часть, это наслаждение великолепно.
— Северус… — всхлипывает Анри. — О да!
Глазки Анри просят еще, в них горит огонек любви, с каждым дюймом проникновения огонек загорается все ярче и ярче.
Резким движением я проникаю до самого конца, ее прекрасные глазки вздрагивают, вздрагивают от наслаждения, ее резкий и в тоже время короткий выдох я пытаюсь поймать своими губами и вижу на ее лице приятную улыбку, она красива, я ее люблю.
— Девочка моя.
Я двигал ее попкой вперед и назад, и снова вперед, и снова назад, я чувствовал тепло, чувствовал прилив. Анри немного выгибалась, ее дыхание, я его чувствовал, она откидывала голову назад, закрывала глазки и наслаждалась, и в предвкушении извержения вулкана я начинал двигаться все тише и тише, растягивая немыслимое удовольствие.
— О боже! Северус, мой хороший!
Я делал медленные толчки, я неумолим. Анри уперлась руками в мою грудь и стала двигаться со мною в такт. Постепенно я убыстрил темп и, спустя минуту, двигался с такой силой, что почти протыкал ее насквозь.
Анри едва сдерживала стоны:
— О, да… да… Северус!
Я чувствую, что Анри достигала оргазма, а я уже близок к нему. Внезапно ее накрыло горячей волной. Я задвигался быстрей и быстрей и прошептал заклинание противозачатия на латыни.
Я не мог удержать ее, да и не хотел, и вот он — теплый всплеск, который она чувствует, это блаженство, я продолжаю свои движения, не останавливаясь, Анри приятно, ее тело пробивает уже знакомый заряд. И на последнем толчке я не сдерживал стон. Мы кончили одновременно.
— Северус…
— М-м-м…
— Скажи еще что-нибудь на латыни, — шепчет Анри, дрожащим голосом. — Я так скучала по твоему голосу.
И я шепчу ей тихим своим баритоном и ласкаю ее. Анри, как маленький котенок, ластится ко мне, наверное, только в такие моменты она может показать свою
Я до сих пор в ней. И мы снова растворяемся в прекрасном поцелуе. Мы лежим рядом, смотрим друг другу в глаза, наши носы немножко соприкасаются, ножки перекрещены. Мы наслаждаемся этим моментом. Моментом спокойствия, любви, безудержной страсти.
========== Глава XIII. Работа, дела, события ==========
Прошло столько времени, а он по-прежнему единственный мужчина, который заставляет мое сердце трепетать. И, когда наши взгляды пересекаются, в этот момент сердце замирает, щеки краснеют и потом сердце начинает стучать так, будто хочет вырваться из груди. Истина заключается в том, что я безнадежно и всецело его. И это чувство абсолютно отличается от всего, что я когда-либо испытывала.
Мне казалось, что подобное может быть только в банальных магловских фильмах или на страницах романа… Но тогда, когда я увидела его спустя столько лет, я поняла, что не смогу уйти от него, мое сердце принадлежало ему, Северусу.
Конечно, потом нам пришлось, тщательно скрывать наши чувства, но, наверное, тем самым они сохранились, возможно, даже стали сильнее.
Мне пришлось обмануть своих лжеродных. Для них я приняла предложения Американского Департамента по международным делам и должна была переехать в США. Многое привирать не пришлось, через пару дней я уже вернулась в магический мир.
Мои настоящие дедушка и бабушка даже не поверили тому, что перед ними стоит их внучка. Я выросла и только мои изумрудные глаза и вишневый оттенок волос остался неизменным. Бабушка еще долго не унималась, все обнимала меня и плакала. Пришлось все им рассказать, хотя и опустить детали, которые не следовала знать.
Я долго у них не задержалась, пришлось вернуться в Годрикову Впадину в свою квартиру и начинать работу в Департаменте.
Я появилась в Министерстве еще до начала рабочего дня. Передо мной возник Атриум, длинный зал с паркетным полом, отлакированным до блеска. Я оглядела весь зал, ведь здесь я никогда еще не была. На синем потолке Атриума появлялись и исчезали различные золотые символы, представляя, таким образом, некую доску объявлений. В стены зала встроено множество каминов, позволяющих сотрудникам Министерства перемещаться с помощью летучего пороха из дома на работу и обратно.
Посреди Атриума расположен фонтан Волшебного братства, украшенный золотыми статуями волшебника, ведьмы, кентавра, гоблина и домового эльфа, установленными в центре круглого бассейна. Статуи волшебника и колдуньи расположены в центре группы, а другие «низшие существа» смотрят на них снизу вверх с обожанием. Такая ситуация весьма далека от реальности, так как кентавры, считая себя намного более разумными существами, нежели люди, предпочитают не иметь с ними ничего общего, и гоблины тоже плохо ладят с волшебниками; убедительно выглядел только приниженно-подобострастный эльф-домовик. Я прочла табличку возле фонтана, на ней было написано, что все брошенные в него монетки передаются больнице Святого Мунго.