Забытое достоинство

Blackmourne

— И правда, почему? Может потому что он пытался тебя убить? Ладно, не отвечай, я знаю что ты скажешь. Если честно, причина не в этом. Я просто боюсь что у тебя не получится его спасти. И меня злит то что ты будешь страдать.

— Он не такой как Синистер. Чарли не нравится убивать, просто это единственное чему его учили. И я не настолько самовлюбленная, чтобы считать что я могу его спасти. Я просто хочу дать ему выбор. — Лана указала в сторону черноволосого мальчика, который скатившись по горке, поднялся на ноги и упруго вновь зашагал к подъему. Его лицо было такой же застывшей ледяной маской, но в глазах начинали пробуждаться едва уловимые огоньки.

— Если дело выгорит, с меня бутылка вина и извинения за скепсис. Если у тебя не получится, то никаких слез. Договорились? — с грустной улыбкой спросил Айр у возлюбленной, на что та решительно кивнула.

— Я точно ни о чем жалеть не собираюсь. А сейчас пойдем, пора переходить к пункту два! Играть в снежки пока вьюга не вернулась!

До самого вечера, лишь с парой коротких перерывов на перекус они веселились на морозе. Чарли оказался невероятно упрямым и не мог смириться с поражением. После того как Лана научила его и Брамта лепить снежки и кидаться ими друг в друга, а младший сын Рыси умудрился попасть им Чарли в грудь, мелкий убийца объявил на него настоящую охоту, та что они сейчас носились друг за другом по всей деревне, забираясь на крыши и устраивая засады. За этой мелкой, бескровной войной было очень забавно наблюдать и Лана ухахатывалась на пару с Ульмой. В итоге горе-соперники доигрались до того что наставили друг другу фингалы под глазами, а вернувшись под вечер домой Чар, был необыкновенно горд собой, хотя весь и промок до нитки.

Первым делом его отправили в растопленную баню, а после Ульма обработала полученные в неравном бою раны маленького воина. Когда Лана перед сном зашла его проведать, он и не думал на нее нападать. Мальчишка лежал на кровати о чем-то крепко задумавшись. Услышав стук в двери, он перевел непривычно рассеянный взгляд на вошедшую среброволосую.

— Ты сказала что будешь меня учить. Если я буду стараться, то смогу стать таким сильным, чтобы меня никто и никогда не смог одолеть? — тихо спросил Чар у присевшей на край кровати женщины.

— Это невозможно. Каким бы ты не был сильным, если ты будешь один, то непременно проиграешь. Сила нужна чтобы ты мог защитить своих друзей, а они могли защитить тебя. Человеку нужен человек, Чар. Тебе, мне, всем.

— Тебе легко говорить. Тебя все любят. Брамт сказал что вы герои. Спасли их всех из какого-то подземелья. А я один. — безэмоционально произнес малыш потухшим голосом. Ему было непросто принять новые эмоции, что словно молодая трава пробивались сейчас сквозь могильный холод Ларийских заклятий.

— Чар, когда я отправилась в путь, меньше года назад, я тоже была одна. Я оказалась в одиночестве, здесь в центре Дикой Чащи и совсем не знала что делать и как жить дальше. — вспомнив как она очнулась в центре каменного круга и пробиралась по лесу, ответила ему сереброволосая.

— И что ты сделала?

— Пошла вперед. Открылась новым чувствам. Решилась полюбить. Старалась выжить и найти друзей. В этом нет ничего невозможного или необычного, понимаешь? Все люди так живут, кроме тех у кого эту возможность отняли. — Лана поднялась с кровати и потянувшись прошлась по комнате, проверив створки окон.

Вьюга которую Ульма отвела на день, вновь бушевала за окном, постепенно засыпая расчищенную ими площадь снегом. Но Лана знала, они будут ее очищать столько, сколько понадобиться. Веселый смех детей был достаточной наградой за труд. Чар замолчал, насупив брови он думал. Так что пожелав ему спокойной ночи, Лана сама отправилась в кровать. К теплым и родным, Ульме и Айру.

В который раз уже рухнув с небес на промерзлую землю, Лана скребла ее когтями пытаясь зарастить глубокую рубленую рану в груди, сквозь которую было видно ярко горящее, фиолетовое сердце. Здесь, на слое грез, под бесконечным потоком позитивных эмоций, у нее почти не было сил. Но она уже осознала как Уриил подпитывался находясь на слое кошмара. Он размазывал свое существование по всем слоям, оставляя свой “якорь” там где был сильнее всего. Лана пока так не могла, потому на пару мгновений “нырнула” вглубь, напитывая сердце силой, прежде чем он вновь ее выдернул к себе.

Мерцали серебряные глаза на черном лице. Он кажется улыбался. Безжалостная улыбка Воздаятеля пробирала до глубин души, заставляя сердце трепетать от ненависти. Лана хрипло засмеялась, без этих “кошмаров”, она бы вздернулась от мирной зимней жизни, со скуки. Рванув вперед она выпустила длинные костяные клинки из рук и полоснула по ненавистным глазам. Разумеется Лунокрылый успел уклонится, расслаиваясь по реальности. Он был и здесь, где начинаются счастливые сны и одновременно там, где они достигают своего апогея. И каждый его удар искал дорогу к ней, ибо Тауриэль бил не по пространству, а по душе.

Шесть клинков мелькнули в сияющей вспышке и ни один не достиг цели. Лана скользнула в момент атаки в тот слой Кошмара где его не было, сделала новый глоток свежих сил и вернувшись в то же мгновение контратаковала жгучим фиолетовым пламенем, мощным потоком хлынувшим из распахнутых крыльев. Уриилу пришлось уйти в верхние слои Грез, чтобы избежать ее огня, логика сражений здесь, в мире снов, разительно отличалась от той что была в реальности.

Но общее все же было, перед лицом подавляющей силы, опытный враг постарается отступить. Тауриэль был опытней. В сотни или тысячи раз. Но Лана была сильней. И сейчас, она уже знала почему. Там за запертыми вратами, в глубинах кошмара, которые она была не способна достигнуть, томились десятки тысяч измученных душ, чьи страдания кормили ее порочное сердце. Воздаятель заставил ее увидеть и принять этот факт.

Мир на миг вспыхнул от ослепительного жара, заставив всех спящих жителей деревни вынырнуть из сладкого мира грез что стал полем боя. А потом Уриил вернулся обрушив на нее свои клинки, с хрустом разрубив черную броню, они глубоко вонзились в плоть, но Лана смогла его ухватить и сама потянула вниз, к источнику сил, глубже в свой пылающий ад. Лунное серебро крыльев не выдержало жара, черная плоть сопротивлялась дольше, всего пару мгновений он оставался в ее хватке прежде чем сбежать под торжествующий рев.

“Следующей ночью он не придет, будет опять зализывать раны” — с грустью подумала демоница, обведя взглядом покрытую черной копотью пепла пустошь Дна Миров. А потом отправилась к Вратам своего домена. Вратам ада. Она не знала как их открыть, это знание Астер утащил с собой в пустоту. Но сереброволосая знала что скрывалось за ними, проклятые души Харграна, наследство дьявольских сил. Черные когти лишь бессильно поцарапали их обсидиан.

— Я еще вернусь. Обещаю. Я найду путь. — прошептала она в пустоту.