Забытое сражение Огненной Дуги(Крушение операции «Цитадель»)
Шрифт:
При изучении архивных документов 7-й гв. А у меня создалось впечатление, что, хотя командарм еще 9 июля получил предварительный приказ на контрудар, принятие окончательного решения об участии армии в нем (письменный приказ) было слишком затянуто, вероятно, поэтому операция готовилась в большой спешке. Вместе с тем на уровне дивизий была плохо организована перегруппировка сил и допущены ряд неоправданных затяжек со сменой танковых соединений и арт- частей. Эти факторы и ряд других объективных и субъективных проблем существенно повлияли на его результаты. То, как шла подготовка к контрудару в 49-м ск, достаточно подробно изложено в отчете его штаба:
«4. Характер местности. Со стороны противника пересеченная, имеются большие овраги, высоты и рощи, хорошие грунтовые дороги, что обеспечивает прочность удержания рубежа противнику и связь с тылами. С нашей стороны имеются леса, овраги
7. Расчет времени. Приказ командующего на наступление получен 11.07.1943 г в 17.00. До начала операции времени 17 часов. Части находятся во втором эшелоне армии в районе: Кашлаково, Чураево, Шебекино. Расстояние до исходного рубежа для наступления 4 км, времени вполне достаточно. Использование времени:
а) на уяснение задачи, поставленной командующим 7-й гв. А перед корпусом, и отдачу предварительных распоряжений — 30 минут;
б) на рекогносцировку местности с командирами дивизий в полосе наступления корпуса — 3 часа;
в) заслушивание докладов (справок) командиров приданных и поддерживающих частей — 40 минут;
г) на оформление и доведение приказа до исполнителей — 3 часа» [617] .
617
ЦАМО РФ, ф. 7 гв. А, оп. 5312, д. 539, л. 116, 117.
Однако, судя по докладу офицера Генерального штаба при штабе 7-й гв. А майора Люкшина, который лично выезжал в район сосредоточения контрударной группировки армии утром 12 июля, управление корпусом не смогло разумно распорядиться имеющимися возможностями. В документе изложена удручающая картина выдвижения его соединений на исходные позиции. Вот цитата из этого доклада:
«Личной проверкой установлено, что 111-я и 270-я сд поспешно занимали новый рубеж. В 3.00 12.7.43 г. части 270-й сд были подтянуты полностью, но связи с новым КП командира дивизии еще не имели. 111-я сд упустила ночное время сосредоточения и смены частей и отдельными подразделениями производила смену уже в светлое время. К 8.00 12.7.43 г. артиллерия 111-й сд не была еще установлена и окопана, бойцы бродили по полю, демаскируя свое сосредоточение. Противник воспользовался таким состоянием 111-й и частично 270-й сд, открыл интенсивный огонь из шестиствольных минометов. Внезапность была потеряна. Части стрелковых дивизий до самого перехода в контрнаступление находились под сильным воздействием минометного и ружейно-пулеметного огня. До назначенного часа атаки (10.00) оставалось 40–50 минут, а дивизии 49-го ск еще не собрали свои приданные части.
Таким образом, сосредоточение дивизий 49-го ск и некоторых частей усиления прошло недостаточно организованно и чрезвычайно поспешно у что не привело к желаемому успеху» [618] .
Причем следует отметить, что основную ответственность за плохую организацию перегруппировки и подготовку войск должны разделить в первую очередь командиры дивизий. В их действиях прослеживается неповоротливость, отсутствие целеустремленности и элементарный эгоизм. К примеру, в журнале боевых действий наиболее сильной 270-й сд, которой предстояло действовать в центре боевого клина армии, указано, что «в 9.00 командир дивизии с командирами штаба, командирами частей и с командирами средств усиления выехали в район действий на рекогносцировку» [619] . То есть генерал-майор И.П. Беляев со своими подчиненными выехал на место разбираться, где и как будут действовать его полки и приданные части, за час до того, как войскам предстояло перейти в атаку и за 20 мнут до начала артподготовки. А когда же уточненные распоряжения поступят комбатам, а те, в свою очередь, будут готовить подразделения к бою? Получив предварительный приказ между 18.00 и 19.00 11 июля, комдив мог провести рекогносцировку, в крайнем случае, сразу же после рассвета (хотя бы в 5.00 — 6.00). Понятно, что войска всю ночь шли к переднему краю, принимали участки обороны, подтягивали артиллерию и припасы, но старшие офицеры ведь снаряды не возят.
618
Там же, д. 183,
619
ЦАМО РФ, ф. 270 сд, оп. 1, д. 1, л. 13 об.
Особенно трудно в этой обстановке пришлось танкистам и артиллеристам. Помимо перегруппировки им было необходимо время, чтобы познакомиться с местностью, определить танкопроходимые участки, установить месторасположение минновзрывных заграждений (своих и противника) и подготовить данные для стрельбы по ним. Но создается впечатление, что этого не понимали или не хотели вникать в чужие проблемы командиры соединений. Так, 201-я тбр находилась в первой линии обороны на участке 73-й гв. сд. В 23.00 комбриг направил полковнику С.А. Козаку донесение: «От командира 270-й сд получено боевое распоряжение о снятии бригады с обороны и сосредоточении ее к 10.00 12.07.43 г. на исходных позициях в районе западной опушки рощи восточнее выс. 209.6. Таким образом, участок обороны бригады остается неприкрытым. О передислокации бригады известно командующему БТ и МВ 7-й гв. А» [620] .
620
ЦАМО РФ, ф. 3256, оп. 1, д. 7, л. 49.
Но в течение ночи и даже к началу контрудара все подразделения бригады так и не были сменены. А учитывая, что немцы на ее участке ежедневно проводили контратаки с применением танков, полковник И.А. Таранов оставить рубеж без надежного прикрытия не мог. Да к тому же, вероятно, пронюхав, что русские готовятся перейти в наступление, немцы предприняли несколько контратак на позиции мспб и 296-го тб бригады, пытаясь сковать их боем, «…бригаде требовался необходимый минимум времени для приведения себя в порядок, — писал майор Люкшин, — но эти элементарные правила не были выполнены, так как времени не оставалось» [621] . Как свидетельствуют документы, экипажи привели свои боевые машины на исходные позиции из района обороны буквально за несколько минут до начала атаки, а артиллерия открыла огонь не по точно выявленным местам скопления войск неприятеля и его огневым точкам, а по площадям. То, как проходила постановка задач в 201-й тбр, живо и эмоционально изложено в книге В.П. Чибисова, который в то время командовал «матильдой» в 295-м тб:
621
ЦАМО РФ, ф. 7 гв. А, оп. 5312, д. 183, л. 12.
«Батальон двигался мимо какой-то разбитой деревушки, где догорала разбомбленная машина, затем по отлогому берегу какой-то реки, от которой мы повернули налево, река осталась позади, а танки вошли в лес, было пока еще темно. Колонна прошла минут десять и остановилась перед выходом из леса. Никто во взводе не знал, где мы проезжали только что и где мы находимся сейчас, где противник, а где свои, т. к. в батальоне нас не собирали и не знакомили с обстановкой на этом участке фронта, с расположением сил немцев и кто наши соседи справа и слева.
Наконец по колонне передали команду: командиров машин и взводов к комбату. Комбат майор Семенов отдан свой приказ, я помню этот предельно краткий приказ почти дословно: „Перед нами противник в хуторе Крутой Лог. Выход на исходную поротно… Учтите, перед нами наше минное поле… Биться до последней капли крови!.. Вопросы есть?“
Несколько секунд все молчали, но я спросил: „А как проходить через минное поле?“ Майор пояснил: „Проходы обозначены березками. Ясно?“ Общее молчание!
В предрассветном полумраке за спиной у нас пока что мирное урчание мощных машин, приготовившихся к броску в неведомое. У меня вместе с недоумением мысленно возникли еще вопросы: почему же не было рекогносцировки местности перед боем, а что донесла наша разведка?..
Последовала команда „По машинам!“, и мы побежали каждый к своей. В первую очередь механику-водителю сообщил о минном поле, а как пройти его через указанные березками проходы, будет зависеть теперь от нас самих» [622] .
622
Чибисов В.П. Английские танки в Крутом Логу. Новосибирск: Авион, 1996. С. 112.