Забытое сражение Огненной дуги
Шрифт:
Большие проблемы были и с качеством подготовки командного состава тактического звена. Основная часть пополнения, шедшего в это время в стрелковые соединения до командиров полков включительно, имела слабые, а нередко просто поверхностные профессиональные знания и навыки по организации боя и управлению подразделениями. Причина – ошеломляющая убыль командного состава, в том числе и из-за уставов, которые не соответствовали реалиям боя. Эта проблема остро встала уже в 1942 г. (в начале Сталинградской битвы). Участник войны, артиллерист, известный белорусский прозаик В. Быков вспоминал: «… Когда до основания выбивали полки и батальоны, дивизию отводили в тыл на переформирование, а уцелевших командиров представляли к наградам – за непреклонность в выполнении приказа: была такая наградная формула… Война, однако, учила. Не прежняя, довоенная, военная наука, не военные академии, тем более краткосрочные и ускоренные курсы военных училищ, но единственно – личный боевой
В самом деле, чего стоило только одно их положение о месте командира в бою (впереди атакующей цепи), которое сплошь и рядом приводило к скорой гибели командиров, в то время как оставшиеся без управления подразделения скоро утрачивали всякое боевое значение. Полагавшееся по уставу поэшелонное построение атакующих войск вызывало неоправданные потери, особенно от миномётного огня противника. Перед лицом этих и многих других нелепостей Сталин был вынужден пойти на переработку уставов, и уже в ходе войны появились новые боевые уставы пехоты – часть I и часть II. В то время как в войсках жестоко пресекался всякий намёк на какое-нибудь превосходство немецкой тактики или немецкого оружия, где-то в верхах, в Генштабе это превосходство втихомолку учитывалось и из него делались определённые негласные выводы. С санкции Верховного кое-что внедрялось в войска» [89] .
89
Быков В. «За Родину! За Сталина!» // Родина.1995. № 5. С. 31, 32.
Но к 1943 г. полумеры давали всё меньший эффект, людские ресурсы таяли, причём в значительной степени по вине всё тех же плохо подготовленных командиров. Решать задачу повышения уровня профессионализма командных кадров следовало не только обобщая и закрепляя в нормативных документах боевой опыт, но и путём жёсткого отбора кандидатов, тщательного и продолжительного их обучения (не менее 9—12 месяцев), а затем ещё и боевой стажировки. Понимание сути проблемы у руководства и РККА, и страны в общем-то было. Тем не менее, к началу Курской битвы кардинальных изменений не произошло, вновь пошли по самому простому пути. Сначала призвали запасников (как правило, старшие возрасты, да ещё и не обстрелянные), часть командиров прибыла из госпиталей и училищ, а осенью 1942 г. начали переучивать комиссаров всех уровней.
Напомню, институт военных комиссаров был упразднён Приказом НКО СССР от 9 октября 1942 г., в котором, в том числе, отмечалось, что необходимо «более решительно выдвигать подготовленных в военном отношении политработников на командирские должности, особенно в звене рота – батальон» [90] . Уже через две недели, с 20 октября, на фронтах начали работу двухмесячные курсы «по подготовке командиров рот из наиболее овладевших военным делом политработников», а с 1 января 1943 г. в действующую армию стали прибывать прошедшие двухмесячную подготовку 200 командиров полков и 600 командиров батальонов. В результате такого обучения войска получили большое число «скороспелок» (как говорили на фронте), т. е. тактически безграмотных, слабо ориентировавшихся на местности, порой не знавших, как читать карту, терявших управление подразделениями и частями даже в ходе незначительных боестолкновений командиров. Было понятно, что за 60 суток невозможно из человека, который видел бой со стороны, подготовить специалиста по его организации. Проблема усугублялась ещё и тем, что не только времени на переквалификацию отводилось очень мало даже для человека, уже усвоившего азы профессии, но и значительная часть кандидатов имела слабую общеобразовательную подготовку. Как вспоминали ветераны, человек, окончивший полный курс десятилетки, в действующей армии рассматривался как очень образованный человек и обычно его направляли не на командную, а на штабную работу. Малограмотность заметно снижала возможности курсантов быстро овладевать теоретическими знаниями и вникнуть в суть новой профессии. Однако фронт требовал каждый день пополнения, не было периода, чтобы армия не имела вакансий, и кадровики придерживались «железного» принципа, который оправдывал всё – «лучше плохенький командир, чем вообще никакого». Поэтому «конвейер» по подготовке командных кадров продолжал функционировать, а «доводить до ума» свежеиспечённых комбатов и комрот, а точнее, учить «с нуля» азам военного дела приходилось уже на местах. Поэтому ряд лиц политсостава были назначены даже командирами стрелковых дивизий, не имея для этого, как и подавляющее большинство комиссаров, ни знаний, ни опыта. Последствия таких экспериментов для войск
90
Сталинградская битва. М.: Звонница-МГ, 2003. С. 423.
Вопрос обучения командиров тактического звена и повышения их квалификации весной 1943 г. остро стоял и перед Военным советом 7 гв. А. После завершения битвы на Волге её дивизии лишились значительной части опытных обстрелянных офицеров и генералов. Так, например, произошла смена командиров 72 гв. и 213 сд, в 78 гв. сд на учёбу и повышение были направлены все командиры стрелковых полков и их заместители по политчасти, а также частично сменились командиры батальонов и рот. Похожая ситуация наблюдалась и в других соединениях.
Учитывая это обстоятельство, руководство фронта и всех его армий сразу после стабилизации фронта весь руководящий состав войск нацеливало на организацию интенсивного и всестороннего обучения личного состава. Интенсивная учёба развернулась и в седьмой гвардейской. В первом приказе после завершения боёв её Военный совет обязывал комдивов немедленно (в течение трёх суток) начать подготовку командиров всех уровней. Причём занятия с командованием полков, батальонов и артдивизионов по темам: «Оборона усиленного стрелкового батальона» (1 и 2 часть БУП-42) они должны были проводить лично, а командиры полков, командующие артиллерией дивизии и дивизионные инженеры с командирами пулемётных, миномётных рот и рот ПТР. Обучение следовало организовать в два этапа: теоретическая часть и отработка на местности таких практических вопросов, как:
– правильная рекогносцировка местности для выбора позиций рот и взводов,
– организация батальонных узлов сопротивления,
– выбор огневых позиций для пулемётных точек и средств ПТО, а также определение задач как собственным расчётам пулемётов, ПТР и артбатареям, так и переданным на усиление,
– создание системы управления батальоном (выбор места и оборудование основных и запасных КП и НП, система связи (основная линия и дублирующие средства)),
– особенности обороны населённого пункта (силы и средства, их распределение, место командира в бою и организация взаимодействия, создание резерва, его место и выбор направления контратак).
Думаю, читателю будет любопытно узнать из уст очевидца, как на практике воплощался подобный приказ в соседней 6 гв. А. Г. А. Середа, в ту пору майор, командир 267 гв. сп 89 гв. сд, вспоминал: «Во второй половине дня мы были представлены командующему армией генерал-лейтенанту И. М. Чистякову (тогда его сопровождал начальник штаба генерал-майор Пеньковский). Обходя строй, Чистяков спросил у офицеров, каковы требования к боевому порядку полка в наступлении по новому Боевому уставу пехоты. К этому моменту уже вышел в свет БУП-42, части 1-я и 2-я, в котором требовалось, чтобы боевой порядок обеспечивал максимальное участие огневых средств в первом эшелоне для нанесения решительного удара по противнику. До этого же у нас боевые порядки были глубоко эшелонированы, большая часть огневых средств и живой силы обрекалась на бездействие, плелась в тылу, несла потери от огня противника, влияния на ход боя почти не оказывала. Тогда это для нас было вторым открытием Америки. Находясь всю зиму и часть весны в непрерывных боях, мы ничего об этом Боевом уставе не знали. Получив вместо ясного ответа нечленораздельное бормотание, генерал Чистяков сказал:
– Как же вы, гвардейцы, думаете воевать?
Стоявший рядом генерал Пеньковский бросил реплику:
– По старинке.
Нам ответить было нечего. Командующий армией, обращаясь к начальнику штаба тоже по имени и отчеству (чего очень боятся некоторые современные командиры, думая, если обращаться с подчиненными в такой форме, пострадает его авторитет), спросил:
– Дадим им время подготовиться? В пять утра примем от них зачёты. Организуйте им помощь и консультацию.
Деваться было некуда. Мы обязаны были сами учиться и учить своих подчинённых воевать по-новому. И вот наши бывалые командиры, как школьники, сели за столы и остаток дня и почти всю ночь буквально зубрили Устав…
Несколько раз к нам приходил генерал Пеньковский и разъяснял отдельные положения Устава. Ровно в пять утра командарм и начальник штаба армии, разбив нас на группы, принимали зачёты. Себе Чистяков взял командиров полков. И сейчас помню его вопрос: «Что такое непосредственное и усиленное боевое охранение?» [91]
91
Середа Г. А. Первый салют Родины. Саранск: Мордовское книжное издательство, 1993. С. 35.