Забытый легион
Шрифт:
— Веселее! — Декстер щелкнул плеткой. — Ты сам захотел пораньше вернуться к работе.
Тарквиний сжал левой рукой пучок колосьев, наклонился, срезал их серпом у самой земли, бросил пучок за спину и взялся за следующий. Люди справа и слева повторяли те же ритмичные движения, неуклонно продвигаясь вперед. Этруски убирали здесь урожай сотни лет, знание этого успокаивало Тарквиния. Он работал, представляя себе, как это делали его предки еще до прихода римлян.
Глава II
ВЕЛЬВИННА
Рим, 70 г. до н. э.
Неподалеку от Форума по пыльному переулку брели семь молодых аристократов. Дорогие белые тоги были залиты вином — результат долгой попойки. За день гуляки успели обойти половину кабаков, раскинувшихся на семи холмах. Мужчины разговаривали громко и дерзко, не обращая внимания на тех, кто мог их слышать. Рабы, вооруженные дубинками и ножами, шли позади с факелами в руках.
Толстый молодой человек, замыкавший шествие, споткнулся, упал на стену, выругался, согнулся пополам, и его начало тошнить чуть ли не на собственные сандалии.
— Поторапливайся! — со смехом сказал ему стройный, чисто выбритый мужчина с орлиным носом. — Мы побывали еще не во всех здешних питейных заведениях!
Наверху с грохотом открылись ставни.
— Блюй в другом месте, мерзавец!
Толстый вытер испачканные губы и всмотрелся в темноту.
— Я — всадник республики и имею право блевать где хочу! А теперь заткнись, если не хочешь получить по морде!
Напуганный высоким положением говорившего и его телохранителями домовладелец быстро исчез.
Пьяные громко расхохотались.
Ссориться с компанией «золотой молодежи» мог только глупец. Все граждане считались равными, но на самом деле Римом правила элита, состоявшая из сенаторов, всадников, или эквитов, и богатейших землевладельцев. Эти аристократические семьи составляли клику, пробиться в которую могли только люди, обладавшие огромным богатством. Судьбу республики решали несколько человек, принадлежавшие к этой небольшой группе.
Толстого вырвало снова.
— Проклятые плебеи, — сказал он, положив мясистую руку на плечо приятеля. — Не обращай внимания, дружище. Просто у меня с ногами плоховато.
— Плебс хорош в небольших количествах, — согласился тот. — За исключением армии и полевых работ.
Гуляки заулыбались, но плотный рыжий, возглавлявший группу, нетерпеливо сказал:
— Пошевеливайтесь, иначе мы никогда не доберемся до Лупанария!
Название самого знаменитого римского борделя заставило нобилей навострить уши. Его обитательницы славились на всю Италию. Встрепенулись даже самые пьяные.
— Что, Целий, не терпится? — с легкой досадой спросил худой.
— Это же лучший публичный дом в городе. Тебе давно следовало посетить его. — Целий алчно потер руки. — Нигде больше не найдешь столько красивых женщин!
Кажется, туда только что доставили новую партию рабынь из Германии. — Толстый откашлялся. — Но сначала я хочу выпить!
— А потом в публичный дом! — хлопнул его по руке Целий.
— Если смогу до него добраться!
— И я тоже! — засмеялся самый старший из гуляк, которому было сорок пять. — А ты пойдешь? Или боишься жены? — спросил он предводителя.
Стройный добродушно улыбнулся. Он уже много раз слышал эту подначку. Друзья немного завидовали гордому имени его жены и подтрунивали над его супружеской верностью. Но реплики пьяных приятелей не могли его пронять. Все знали сдержанность этого молодого нобиля, и он не собирался портить это мнение о себе.
— Будь германские женщины действительно красивыми, я мог бы поддаться искушению. Но все они — конопатые ведьмы!
Остальные засмеялись, желая доставить удовольствие своему могущественному другу. Этот политик сумел пережить кровавые чистки Суллы, наследника первых диктаторов Рима Цинны и Мария. Несмотря на множество угроз, он отказывался разводиться с женой, дочерью врага Суллы. Родня и сторонники стройного несколько месяцев уговаривали Суллу, и наконец он отменил смертный приговор. Предсказание диктатора о том, что этот человек со временем подчинит себе римскую аристократию, было забыто, и теперь общественность считала честолюбивого всадника одним из самых многообещающих молодых римлян.
— Тогда трахни кого-нибудь из тамошних мальчиков, — бросил Целий. — А женщин оставь нам.
Нобиль потер орлиный нос.
— Я думал, все эти мальчики живут в твоем доме.
Целий сжал кулаки.
— Бросьте. Мы все здесь друзья, — серьезно сказал обычно веселый коренастый Авфидий, славившийся добродушием.
Стройный, всегда остававшийся политиком, только пожал плечами:
— Я не собираюсь ни с кем ссориться.
— А ты, Целий? Мир?
Рыжий гневно закусил губу, но кивнул:
— Ладно.
Тон был неискренним, но Авфидий успокоился и повернулся к остальным:
— Где здесь ближайшая траттория?
— За Форумом. Позади храма Кастора. — Толстый всадник показал рукой вперед. — Следуйте за мной.
Спустя несколько минут они сидели за столом каменной таверны, пропахшей потом и дешевым вином. В кольцах торчали факелы, озарявшие закопченные стены и отбрасывавшие длинные танцующие тени. Здесь, по обыкновению, был большой зал на первом этаже, а в трех-четырех верхних этажах располагались квартиры, сдававшиеся внаем. В помещении звучали громкие голоса. Одни посетители играли в кости, другие мерялись силой на деньги.
Несмотря на охрану, большинство вновь прибывших чувствовали себя неуютно. Здешняя обстановка им не нравилась. Многие посетители, не привыкшие общаться с аристократами, тоже смотрели на них с опаской.
— Ну, что уставились? — гаркнул Целий.
Сидевшие рядом быстро отвели глаза.
Целий грозно ухмыльнулся, кивнул, и за спинами любопытных граждан тут же возникли рослые рабы. Он кивнул еще раз, и телохранители вывели двоих мужчин наружу. Еще один раб остановился у входа. Когда за дверью послышались крики, друзья уведенных беспомощно застыли на месте. Даже дюжий привратник набрал воды в рот.