Забытый легион
Шрифт:
— Не хуже Цезаря умеет обращаться с народом, — произнес Бренн.
Ромул стиснул кулаки.
— Какие же все они мерзавцы! — отозвался он.
Его усталость сменилась горячим желанием дать Помпею на себе узнать, что значит, когда тебя жестоко рубят мечом. Но смерть венатора была еще слишком жива в его памяти. И с ним случится то же самое. Необходим план.
— Граждане Рима! — Помпей поднял обе руки, вызвав новую бурю криков. — Каким замечательным зрелищем мы сегодня наслаждались! Все это для вас. Граждане республики! — Ответом ему был оглушительный гром аплодисментов.
Помпей улыбнулся и щелкнул пальцами. Рядом с ним тут же возникли рабы с бронзовыми подносами, на которых были кучей свалены набитые кошели.
— Пусть победители выйдут вперед! — подчеркнуто презрительным тоном произнес распорядитель. — Но приблизиться могут лишь те, кто не получил ни одной раны!
Оставшиеся невредимыми бойцы сбились в кучку. Высоко подняв головы, они выстроились перед ложей и отсалютовали Помпею стиснутыми кулаками. Даже Ромул испытал короткий прилив гордости оттого, что уцелел в побоище. Да и трудно было не гордиться.
— Вы храбро сражались, — одобрительно произнес Помпей. — Те, кто проявил доблесть, заслуживают награды. — Он взял с подноса кожаный кошель и кинул на арену.
Секст поспешно поднял его и, широко улыбаясь, отступил. Кошельки сыпались, пока все, стоявшие перед ложей, не получили награду. Восторженные овации продолжались еще долго после того, как Помпей закончил раздавать деньги. Невиданное зрелище чрезвычайно понравилось публике. Гладиаторы, непривычные к такому отношению, размахивали мечами, улыбались и смеялись в голос. Впрочем, длилось это недолго. Распорядитель нетерпеливым жестом приказал им покинуть арену. Их миг славы закончился, гладиаторы вновь превратились в простых рабов.
— Тяжелый. — Ромул приподнял свою награду обеими руками. — Сколько тут?
Бренн пожал плечами:
— Наверно, пара тысяч сестерциев.
— Подачка, — заявил Ромул. Он снова разозлился. — Мы стоим гораздо больше. — Он встряхнул мешочек. Послышался звон. Цена человеческой жизни.
Бренн бросил на него короткий взгляд.
— Слишком много ушей вокруг, — чуть слышно предупредил он.
Ромул умолк. Действительно, опрометчивость могла только повредить.
— Хватит на несколько месяцев, чтобы покупать вино и шлюх! — заявил, улыбаясь во весь рот, Секст.
— Спасибо, что выручил Ромула, когда ему туго пришлось.
— А забыл, как сам в том году спас мою шкуру?
Бренн пожал плечами:
— Любой поступил бы так же.
— Кроме тех, кто так не поступил, — сразу отозвался скиссор. — Жаль, что Фигул уцелел. Ядовитая змея, вот он кто такой.
— Рано или поздно поганец снова затеет какую-нибудь пакость. — Бренн, прищурившись, взглянул на Фигула. — Точно знаю.
— Он не уймется, пока не убьет тебя, — вздохнул Секст. — И не изнасилует Асторию.
Эти слова вновь привели галла в ярость. Он поднял меч:
— Я сейчас его убью. И покончу с этим раз и навсегда.
Его остановило появление Мемора, самолично явившегося на арену.
— Бой уже окончился! — резко бросил он. — Один из фамилии просил пощады. И что же ты сделал?
Галл промолчал.
— Ты его покалечил!
— Он со своими помойными крысами напал на нас с Ромулом, — ответил Бренн. — Они пытались убить нас обоих.
— Они, конечно же, ошиблись, — повысил голос Мемор, взмахнув руками. — Приняли вас за дакийских бойцов. — Несомненно, начала происшествия он не видел.
— Это все было задумано заранее.
Ланиста пропустил эти слова мимо ушей.
— Когда боец просит пощады, не тебе решать, что к чему. — Мемор указал на ложу знати, его трясло от гнева. — Это решает Помпей! — Он погрозил галлу кулаком.
Бренн стиснул зубы.
— Твое особое положение отменяется! Астория пусть возвращается на кухню, где ее настоящее место. И комнату твою я отбираю. Будешь жить с другими. — Мемор злобно оскалил зубы. — Посмотрим, как тебе это понравится.
Бренн, подняв меч, шагнул к ланисте:
— Я тебе глотку перережу.
Мемор лишь поднял руку.
Лучники на краю трибуны вскинули натянутые луки.
— Делай, как я скажу, не то враз нашпигуют стрелами. — Ланиста сделал паузу. — Только от тебя зависит, продам я эту черную сучку завтра в Лупанарий или нет.
Бренн застыл.
Мемор ждал.
Ромул, затаив дыхание, следил за происходящим. Он никак не мог бы помешать ланисте, разве что ценой собственной жизни.
И Бренн отступил.
Мемор еще некоторое время смотрел в лицо великану рабу. Убедившись, что Бренн не станет испытывать судьбу, он повернулся и не спеша ушел с арены, бросив на ходу:
— Возвращайтесь в кельи.
— Сын шлюхи! — Бренн сплюнул. — Я распорю ему брюхо и заставлю жрать собственные кишки.
— Хотелось бы на это посмотреть, — с грустной улыбкой отозвался Секст. — Жаль только, что в таком случае тебя распнут еще до темноты. Рядом с Асторией.
— Что же делать? — В голосе Бренна послышалось отчаяние, какого Ромул еще никогда у него не слышал. — Я-то о себе позабочусь, но Астории без меня придется худо.
— Я за ней пригляжу.
— Почему?
— Я тоже ненавижу Мемора, — негромко ответил Секст. — Астория будет в безопасности до тех пор, пока ты вновь не войдешь в фавор.
Ромул слушал этот разговор и с трудом сдерживался, чтобы не заговорить. Им обязательно потребуются союзники, а скиссор, похоже, думает так же, как и они. Но все же тема была настолько опасной, что обсуждать ее можно было только без посторонних, за плотно закрытой дверью.