Забытый роман
Шрифт:
Какой-то первобытный инстинкт заставил его бегом броситься в море и притянуть ее в безопасность своих сильных рук.
— Значит, инстинкт подсказал тебе, что надо прыгнуть в море в одежде, не так ли? — спросила она, стараясь высвободиться, но он только крепче стиснул ее в своих железных объятиях.
Она как-то странно усмехнулась.
— А что ты хотела, чтобы я сделал, Мелисса? Одна из твоих фрейлин ворвалась ко мне во время совещания и сообщила, что ты пропала и тебя нигде не могут найти. Ты ушла, и никто не знал куда. И ты даже не взяла с собой телохранителя. Это беспрецедентный поступок со стороны
Мелисса услышала непривычную дрожь в его глубоком голосе и впервые поняла, что действовала необдуманно.
— Я совершенно не собиралась тебя пугать, — сказала она спокойно. — Мне очень жаль.
Его пальцы с силой впились ей в плечи.
— Так что же произошло на самом деле, Мелисса? Почему ты ушла никого не предупредив? Ты хотела наказать меня? — нервно спросил Казимиро.
— Что за глупости? — Она удивленно взглянула на мужа. — За что мне тебя наказывать?
— За мою заносчивость, — произнес он с горечью, — за то, что я обращался с тобой как с вещью, а не как с супругой. За то, что не говорил с тобой как надо, не слушал тебя.
У Мелиссы сжалось сердце. Неужели это — прелюдия к какому-то серьезному заявлению? Он хочет положить конец их отношениям, признав, что у них ничего не получится, и готов вернуть ей свободу, о которой она, очевидно, мечтает? Видимо, утренняя ссора подтолкнула Казимиро к действию.
Краем глаза заметив блик где-то со стороны обрыва, Мелисса поняла, что за ними наблюдают, и решила с достоинством принять очередной удар судьбы. Что ж, она старалась изо всех сил стать ближе к Казимиро, сделала ставку на любовь, понадеявшись пробудить теплое чувство в его груди, но просчиталась. Теперь пришло время платить за свои ошибки. Она выдержит… Несмотря ни на что, она выдержит. Сердце разрывалось от тоски, на глаза наворачивались слезы, но Мелисса упорно продолжала смотреть на мужа.
— Ты не догадываешься, что твои телохранители наставили на нас бинокли, и что мы стоим по пояс в воде, и что нам, возможно, не стоит вести дискуссию здесь? — с трудом проговорила она.
Казимиро посмотрел в сторону обрыва и выругался.
— Возможно, ты права, — признал он.
И вдруг без предупреждения взял Мелиссу на руки и понес к берегу.
— Казимиро, пожалуйста! Ты сошел с ума.
— Вот это точно, — мрачно согласился он.
— Я вполне способна идти.
— Возможно, я боюсь, что ты снова сбежишь.
— Не будь смешным! Я не сбегала!
— Я смешон, да, милая? Я так не думаю.
Они уже вышли на берег, но Казимиро все еще держал жену на руках, а ее сердце билось в хороводе смятенных чувств. Ощущение его мокрой рубашки на ее коже казалось таким приятным… Но все это скоро закончится.
— Опусти меня, пожалуйста, — пробормотала она, задыхаясь. — Я обещаю, что никуда не уйду. Пожалуйста.
— Нет.
Продолжая держать ее на руках, Казимиро направился к тому месту, где нависшие над берегом скалы образовывали нечто вроде укрытия. Только там он осторожно посадил ее на песок, сам же остался стоять, словно страж, расставив ноги, не спуская с нее пристального взгляда янтарных глаз. С его одежды капала вода.
— Так что же случилось, Мелисса? — спросил он мягко. — Я хочу знать.
Но Мелисса покачала головой. Ее вдруг охватила невероятная слабость, больше не было необходимости рассказывать о своих чувствах или пытаться пробудить в муже огонь любви. Слишком поздно. Казимиро ясно дал ей понять, что не собирается сближаться с ней и открывать свое сердце.
— Почему ты здесь? — спросила она.
Он понимал, что Мелисса просто старалась выиграть время, не желая прямо отвечать на его вопрос. Казимиро внимательно всматривался в лицо жены: в ее зеленых глазах отражался страх, она выглядела словно дикий звереныш, пойманный в ловушку. «Дикая кошка», — подумал король, почувствовав болезненный укол совести.
Но он колебался. Он знал, что должен сказать ей все, но с чего начать? Как вообще мужчина изъясняется в своих чувствах?
— Потому что мне надо поговорить с тобой, — наконец выдавил он.
Мелисса словно во сне слышала шум волн и крики чаек, но звуки были такими далекими. Сейчас для нее существовал только Казимиро и горькая правда. Каждое мгновение она заставляла себя смотреть ему в глаза, понимая, что, возможно, видит этот янтарный блеск в последний раз.
— Что ты хочешь сказать?
Безучастный тон Мелиссы обдал его холодом — будет нелегко. Сейчас он должен открыть ей свою душу, иначе потеряет жену навсегда. Еще ни одно решение не давалось ему так тяжело.
— Я был глупым, эгоистичным дураком. Выстроив вокруг себя непробиваемую стену, я практически потерял самое дорогое, что у меня есть, — тебя и Бена. Сейчас я осознал, что хочу довериться тебе… — Тут голос изменил ему. Немного помолчав, Казимиро продолжил: — Наш брак не имеет смысла, если нет взаимопонимания, и я не в силах смотреть, как твои глаза становятся все печальнее, когда я отвергаю все, что ты мне предлагаешь.
Мелисса покачала головой.
— Перестань, — прошептала она. — Пожалуйста, перестань. Ты не должен лгать мне только потому, что я хочу услышать от тебя эти слова. Ты делаешь только хуже.
— Я не лгу.
Она горько рассмеялась:
— Почему вдруг ты так резко изменился?
Вопрос, звучащий как упрек, неприятно уколол его, но Казимиро не мог не признать его справедливость. Глядя ей в глаза, он ощутил в сердце страшную боль, подобную той, которую причинил ему отец, когда бросил злые слова о том, что принцы не плачут и не жалуются. Казимиро должен был идти за гробом матери с сухими глазами. Он не имел права на чувства. Прощаясь с матерью, он поклялся, что больше никогда не допустит страданий, будет всеми силами защищать себя от них. Он открыл сердце и понял: эта боль — цена любви.
Казимиро заметил, что Мелисса дрожит, — он не мог определить, от холода или напряжения.
— Подожди тут, — сказал он и через секунду вернулся с пиджаком, который сбросил перед тем, как прыгнул в море.
Стряхнув песчинки, он бережно прикрыл плечи жены. Мелисса глубоко вздохнула — пиджак хранил запах Казимиро, чувствовать его было и больно, и приятно.
— Так что ты хотел сказать мне? — спросила она бесцветным голосом.
Он заметил, как она сложила руки на груди, как бы давая понять: — «Уходи, я не хочу тебя видеть и слышать». Он жаждал дотронуться до Мелиссы, но понимал, что прикосновение может спугнуть ее, и поэтому решил сначала разобраться с недавним инцидентом.