Забытый сад
Шрифт:
— И он любит меня, мама, он сам мне сказал.
Сердце Аделины сжалось от страха. Милая девочка ослеплена глупыми мыслями о любви. Как объяснить ей, что сердцем мужчины завладеть не так просто и, даже завладев, редко удается удержать?
— Ты поймешь меня, — сказала Роза. — Я буду жить долго и счастливо, совсем как в сказке Элизы. Знаешь, она написала ее, как будто предчувствуя, что произойдет!
Элиза! Аделина вскипела. Даже здесь, в такой дали, девчонка представляла угрозу. Ее влияние преодолело океан, ее гадкие нашептывания уничтожили будущее Розы, заставили ее совершить самую большую ошибку
Аделина плотно сжала губы. Выходит, Роза поборола бесчисленные болезни и недомогания лишь затем, чтобы погубить себя в неравном браке.
— Ты должна разорвать помолвку. Он поймет. Он должен был знать, что тебе никогда не позволят…
— Мы помолвлены, мама. Он просил моей руки, и я согласилась.
— Разорви помолвку.
— Ни за что.
Аделина прижалась спиной к стене.
— Тебя будут избегать в обществе, выгонят из родного дома.
— Тогда я останусь там, где меня любят. В доме Натаниэля.
Как до этого дошло? Ее Роза говорит такое! Хотя знает, что разбивает материнское сердце. Голова у Аделины кружилась, ей надо было присесть, не говоря уже о Розе в роли жены, он просто не сможет не преуспеть.
И Аделина постарается, чтобы он никогда не забыл, чьи руки дергают за ниточки его благополучия.
Элиза уронила письмо на постель. Роза помолвлена и выходит замуж. Новость не должна была стать такой неожиданностью. Кузина часто говорила о своих надеждах на будущее, желании иметь мужа и семью, большой дом и собственный выезд. И все же Элизе было не по себе.
Она открыла новую тетрадь и легонько провела пальцами по первой странице с пятнами от дождя. Затем нарисовала линию, рассеянно наблюдая, как она становится то темнее, то светлее в зависимости от того, по мокрому или по сухому идет. Элиза начала сочинять историю, какое-то время царапая карандашом по бумаге, но вскоре отложила тетрадь.
Наконец она откинулась на подушку. Что толку отрицать: ей не по себе, что-то застряло в животе, круглое и одновременно острое, тяжелое и горькое. Уж не заболела ли она? Возможно, от дождя? Мэри часто предупреждала, что в такую погоду не стоит выходить на улицу.
Элиза повернула голову и посмотрела на стену, как в пустоту. Роза, ее союзник, ее кузина, которую так приятно развлекать, выходит замуж. С кем разделит Элиза свой тайный сад? Свои истории? Свою жизнь? Как так вышло, что будущее, увиденное столь ярко — впереди простирались годы, полные путешествий, приключений и сочинительства, — так внезапно, так безнадежно оказалось химерой?
Ее взгляд скользнул в сторону, на холодное стекло туалетного столика. Элиза редко смотрелась в зеркало, и за время, прошедшее с последней встречи с собственным отражением, что-то в ней исчезло. Она села и придвинула ближе, изучая себя.
Понимание не заставило ждать. Она увидела, что именно потеряла. Отражение принадлежало взрослой женщине, в нем негде было спрятаться лицу Сэмми. Брат покинул ее.
А теперь покидает и Роза. Кто он, тот мужчина, который в мгновение ока украл у нее самую дорогую подругу?
Элизе не было бы так плохо, проглоти она одно из рождественских украшений Мэри, какой-нибудь апельсин, украшенный гвоздикой.
Зависть — вот как называется комок у нее в животе. Она завидует мужчине, который
Она отвернулась от зеркала и закрыла глаза, приказывая себе забыть письмо и ужасную новость. Она не хотела завидовать и лелеять колючий комок. Ведь Элиза знала из собственных сказок, какая участь ждет злых сестер, поддавшихся зависти.
Глава 35
Квартира Джулии располагалась на самом верху, к ней вела невероятно узкая лестница на третьем этаже в конце коридора. Когда Кассандра вышла из номера, солнце уже начало таять на горизонте, и в коридоре было почти темно. Она постучала и подождала, крепче сжимая горлышко бутылки, которую купила в последний момент, когда шла с Кристианом домой через деревню.
Дверь отворилась, и появилась Джулия, завернутая в блестящее розовое кимоно.
— Входи-входи, — сказала она и заскользила по комнате, жестом приглашая Кассандру следовать за ней. — Я как раз заканчиваю готовить ужин. Надеюсь, ты любишь итальянскую кухню!
— Обожаю, — сообщила Кассандра, спеша следом. Все, что некогда было лабиринтом крошечных спален и приютом армии горничных, вскрыли и перестроили, создав большие чердачные апартаменты. Мансардные окна бежали по обе стороны, должно быть, в дневное время из них открывались невероятные виды на поместье.
Кассандра остановилась у входа в кухню. Все поверхности были уставлены мисками и мерными чашками, банками томатов с отогнутыми крышками, блестящими лужицами оливкового масла и лимонного сока, разными загадочными приправами. Надеясь, что для вина найдется местечко, она протянула принесенную бутылку.
— Ну разве ты не прелесть?
Джулия выдернула пробку, схватила бокал с полки над стойкой, и вино, булькая, полилось в него с высоты. Она слизнула капельку «Шираза» [37] с пальца.
37
37. Шираз — австралийское название красного винограда сорта Сира и изготовляемых из него вин.
— Лично я не пью ничего, кроме джина, — подмигнула Джулия. — Он чистый, знаешь ли, сохраняет молодость. — Она протянула Кассандре бокал с красной жидкостью и испарилась из кухни. — Идем, устраивайся поудобнее.
Хозяйка указала на кресло в центре комнаты, и Кассандра села. Перед ней стоял деревянный матросский сундучок, он же журнальный столик, на середине которого лежала стопка старых альбомов в обложках из выцветшей коричневой кожи.
Волна возбуждения мгновенно прокатилась по телу Кассандры, и кончики пальцев закололо от нетерпения. Она вот-вот коснется альбомов прабабушки, дневников матери Нелл, в которых та изливала свои юные мысли и чувства.