Зацепить 13-го
Шрифт:
— Ага. — Бросив нож, я положил на хлеб кружочки помидоров, добавил кусочки курятины и сложил пополам. — Ну, я больше не ослеплен. — Я откусил большой кусок от сэндвича, прожевал и добавил: — Теперь мне все отлично видно.
— Тебе нужна подружка, — заявил Гибси. — Это единственный способ отшить Беллу.
— Не нужна мне подружка, — возразил я. — Гибси, я слишком занят, у меня нет времени на девчонок, ты же знаешь.
— Даже на крошку Шаннон? — усмехнувшись, спросил он.
От ее имени у меня екнуло
Черт…
— Что я тебе о ней говорил? — раздраженно спросил я, бросив недоеденный сэндвич на тарелку. Аппетит пропал. — Что я тебе, твою мать, говорил тебе все последние два месяца?
— Дело не в словах, — с усмешкой ответил Гибси. — Дело в поступках.
— Не собираюсь в это влезать, — рявкнул я. — Сто раз уже говорил.
— Можешь повторить еще сто, — засмеялся Гибси. — И я тебе все равно не верю.
Господи Исусе!
— Тебе же нравится эта девчонка, — продолжал дразнить меня он. — Возможно, ты даже лю-у-у-у-у…
— Если я соглашусь поехать в «Служанки», ты прекратишь говорить об этом? — спросил я. Мне отчаянно хотелось оборвать этот поток, пока мой лучший друг не перешел в «режим Гибси» и не свел меня с ума. — Мы можем забыть про эту тему?
— Абсолютно, — ответил Гибси, энергично кивая.
— Отлично. — Я сокрушенно вздохнул и двинулся к двери. — Пойду сполоснусь.
— Хороший мальчик, — крикнул мне вслед Гибси. — Я вызову такси.
Я обернулся:
— Зачем? Я могу нас отвезти.
— Нет, не можешь, — возразил Гибси, держа телефон возле уха. — Мы едем нажраться. Оба.
Опустив плечи, я повернулся и поплелся в свою комнату.
Гребаный Гибси.
30. Мы справимся
— Шан, как лицо? — спросил Джоуи, когда я пришла на кухню в начале первого ночи.
Они с Ифой сидели за столом, перед каждым стояла кофейная кружка, и оба выглядели одинаково встревоженными.
— Боже… — пробормотал брат, увидев меня.
— Джо, я в порядке. — Желая его успокоить, я заставила себя улыбнуться. — Выглядит хуже, чем есть на самом деле.
Это было вранье.
Лицо меня добивало.
Все тело, каждый квадратный дюйм, было в агонии.
Я вся была в синяках с головы до ног.
К счастью, единственным заметным свидетельством вчерашнего вечера был небольшой фингал на скуле.
Напор отцовской ярости приняли на себя другие части моего тела.
Спасало то, что было холодно, и мешковатые треники и лонгсливы позволяли спрятать следы побоев.
Однако мое вранье ничуть не успокоило брата.
Он молча смотрел на меня, сокрушенный и подавленный.
— Шан, прости, пожалуйста, — хрипло произнес брат, опуская голову на руки. —
Вчера вечером Джоуи ходил с Ифой в кино, чему я была рада.
Интуиция мне подсказывала: останься он дома, кого-то пришлось бы выносить в мешке для трупов.
— Это не твоя вина, — резко ответила я брату. — В том, что случилось вчера, ты не виноват. Джоуи, ты имеешь право на личную жизнь.
— Тебе удалось уложить Шона? — грустно улыбаясь, спросила Ифа.
Я была ей благодарна за перемену темы.
— Наконец-то, — ответила я и тяжело вздохнула. — Тайг и Олли как легли, так мгновенно уснули. Но Шон… боже, ему еще нужна мама. — Я закинула за уши растрепанные пряди и оперлась на кухонный стол. — Он часами ревел без передышки. Так и заснул в слезах.
— Твари сраные! — процедил сквозь зубы Джоуи.
— Джоуи, не говори так, — упрекнула его Ифа.
— Чего не говорить, малышка? — запальчиво спросил он. — Правду? Но они оба такие. Пара безответственных мерзавцев.
— Она по-прежнему твоя мать, — печальным тоном напомнила ему Ифа.
— А она еще хуже, чем он, — ответил брат. — Оставила детей самих по себе. — Он сердито взъерошил свои светлые волосы. — Могла бы позвонить, поговорить с мальчишками, но нет, она в своем репертуаре: убегает и прячет голову в песок.
В отличие от Ифы, услышав слова брата, я не содрогнулась.
Пусть они звучали грубо, но в них не было ничего, кроме правды.
Девушка Джоуи была очень красивой: завидная фигура, длинные светлые волосы, прекрасное лицо, но сегодня она выглядела потрясенной.
Ифа любила моего брата, и я думала, что этим объяснялся ее испуг, то, что она постоянно гладила его по руке, стараясь успокоить.
— Давайте посмотрим, что у нас есть, — со вздохом сказал Джоуи.
Он достал из кармана джинсов бумажник, бросил на стол, выгреб всю мелочь из других карманов.
— Я получу деньги только в следующий четверг, — пробормотал он, разговаривая больше с собой, чем с нами. Выложив содержимое бумажника на стол, он стал считать. — Таким образом, у нас остается ровно… — Он сделал паузу, добавив к купюрам несколько монет. — Восемьдесят семь евро и тридцать центов на шесть дней.
— Это ведь хорошо, правда? — с наигранным оптимизмом спросила Ифа.
— Должно хватить, — уклончиво ответил брат.
— Сам знаешь: я бы помогла, если бы было чем, — смущенно сказала я, ощущая себя мертвым грузом на шее брата. — Но он не позволяет мне работать.
— Прекрати, — оборвал меня Джоуи. — И даже не вздумай себя винить.
Но я винила.
Я чувствовала себя ужасно виноватой.
Домашние неурядицы отчасти происходили и из-за меня.
Уверена: не родись я в этой семье, тут не было бы половины нынешних проблем.