Зацепить 13-го
Шрифт:
Навсегда.
Я сознавал, что веду себя эгоистично; понимал, чем это, скорее всего, кончится. Я испорчу все, что только можно, и разобью ей сердце. Но мое сердце тоже было вовлечено, вот в чем закавыка.
Я хотел поговорить с ней об этом: безотлагательно, сегодня вечером, и я планировал выложить ей все как есть.
Я больше не выдержу ни дня с этой тяжестью.
Месяцы желания сблизиться с нею, сексуальных фантазий и тоски по ней довели меня до состояния, когда я уже перестал рассуждать
Потому что вдруг понял: у меня есть чувства к Шаннон.
Реально серьезные чувства.
Постоянные.
Я знал, что слишком взрослый для нее.
И еще я знал, что она слишком нежная и чистая, чтобы тащить ее во всю суету и шумиху моей жизни.
И одновременно я знал, что она слишком переломана, чтобы связываться с таким, как я.
Но я уже чувствовал, как будто тону в ней.
Настолько я был одержим этой девчонкой.
Настолько я ее любил.
Вот же херь.
61. Дыши, Шаннон, просто дыши
В Ройс-колледже все были отстойные.
Серьезно, они были жалкие.
Начало игры задержали более чем на два часа, потому что тренеры Ройса устроили истерику из-за участия Джонни, причем с расчетом на публику.
Это был позор.
Мы два часа торчали под дождем, пока тренеры Ройса изо всех сил пытались не допустить Джонни к игре.
Они рвали и метали, утверждая, что нечестно и недопустимо игроку национальной сборной выходить на поле в матче школьной лиги.
Но ведь это был матч школьных команд.
Джонни учился в одной из школ.
Ему не было восемнадцати.
При желании он имел полное право участвовать в игре.
Команда Томмена не нарушила никаких правил.
Наконец, после нескольких звонков руководству, после постыдного сотрясания сводом правил (явная игра на публику), после бесконечного ора между Малкахи и старшим тренером Ройса, в половине седьмого команды появились на поле. Джонни вышел в своей футболке под тринадцатым номером с самодовольной улыбкой на лице.
С первых минут игры стало понятно, почему Ройс так противился участию Джонни.
Команда хозяев была ужасной.
Может, и не ужасной, но они не шли ни в какое сравнение с воодушевленной командой Томмена.
Я не понимала, как они оказались соперниками Томмена, потому что о соперничестве речи не шло.
Глядя, как Джонни задает жару бывшим друзьям, я ощутила такой прилив гордости, что даже испугалась.
Со стороны это выглядело смешным, но я так прониклась этим парнем, что кричала его имя и подбадривала его с трибуны, игнорируя убийственные взгляды Беллы и ее подруг.
Меня это не волновало.
Я невероятно гордилась Джонни.
К перерыву команда Томмена вела 48:3.
За
А менее чем за минуту до конца Джонни перехватил мяч у одного из нападающих Ройса.
Это было очень на него похоже: занести финальный мяч в последнюю минуту матча.
Со скоростью, недоступной остальным игрокам, Джонни помчался по полю, намереваясь забить последний гол.
Он бежал так стремительно, что превратился в размытое пятно. Он сумел приземлить мяч, а через считаные секунды оказался под натиском игроков противника.
Его попытка увенчалась успехом.
Команда уже начала праздновать победу.
Но Джонни не спешил подниматься с травы.
Хьюи — брат Клэр — встал на позицию перед воротами и быстро провел реализацию, закрепив победу, и потом бросился к Джонни, который по-прежнему не поднимался.
Я схватила Клэр за руку. Вокруг уже праздновали, но я в ужасе смотрела на поле.
— Клэр, он что… не шевелится?
Все наши орали и рукоплескали, игроки команды Томмена обнимались друг с другом, однако Джонни так и лежал ничком за зачетной линией. Там, где упал.
Гибси и несколько игроков Ройса сгрудились вокруг него.
Один махал рукой, подзывая тренеров.
Другой что-то сердито выговаривал судье.
Хьюи побежал за Малкахи.
— Клэр, — в панике повторила я, — что происходит?
Теперь Джонни окружали все игроки команды Томмена.
Я вскочила, ноги сами понесли меня, я продиралась сквозь толпу.
— Он мертв? — воскликнула я, по-прежнему держа руку Клэр, которая шла следом за мной. — Боже мой, Клэр, неужели он умер?
— Нет, нет, нет, — твердила она, но в голосе не было уверенности.
— Клэр!
— Шаннон, я не знаю, — ответила она.
Нам удалось добраться лишь до края поля, где уже было полным-полно учеников обеих школ.
Я подпрыгивала, пытаясь что-то рассмотреть за их плечами, но при своем росте ничего не видела.
Сообразив, я опустилась на колени и теперь смотрела между ног собравшихся.
Джонни по-прежнему лежал на траве.
Ничком.
Неподвижно.
Краешком глаза я заметила двух мужчин в желтых нагрудниках. Они бежали к полю с носилками.
Мне казалось, что время остановилось. Я смотрела, как эти люди склонились над Джонни, чтобы положить его на носилки.
Крики и поздравления сменились приглушенным шепотом.
Мое сердце, которое все эти минуты застыло на паузе, отчаянно забилось, когда Джонни медленно сел.
Глаза были открыты, грудь вздымалась, и хотя не оставалось сомнений, что ему очень больно, он был жив.