Зачарованные клады России
Шрифт:
В 1682 году царь Федор Алексеевич указал допросить под клятвой городских и сельских начальников: "Нет ли в городех и в селах татей и разбойников, и смертных убойцев, и ведунов, и колдунов, и травников, и кореньщиков, и всяких воровских пришлых людей?" И начальники сельские и городские давали "сказки" лебедянскому воеводе Кобякову, что в их селениях и городе "татем и разбойникам и всяким воровским людям приезду и отъезду нету" а ведомо, что и смертные убойцы есть же в лесах и в дорогах".
В апреле 1695 года из Москвы на Дон бежала большая шайка "воров и разбойников", которые в Москве "многих торговых и пожиточных русских людей и иноземцев, разбили и побили до смерти, и взяли многие их пожитки, платье и деньги, и ефимки, и золотые, и посуду серебряную и оловянную, и медную, и роз-бив, разбежались врознь, а ведомо ж учинилось, что те воры и разбойники побежали врознь на Лебедянь…". Лебедянскому воеводе С.С. Ергольскому
В 1700 году в лебедянских лесах скрывались солдаты, бежавшие из новонабранных полков армии Петра I, шедшей воевать Нарву. Беглецы по ночам выходили из лесов и грабили жителей города и селений. Грамотой Петра I воеводе А.Г. Сумарокову было приказано переловить их и прислать в Москву "наскоро, не дожидая иного указу". Повторно Петр I обратился к теме лебедянских разбойников в 1719 году, когда указом от 30 октября повелел их ловить и "казнить разными казнями без милосердия".
Разбойничьи "душегубства" и злодеяния впечатляют своей масштабностью. Так, в 1772 году в Воронежский магистрат были "приведены с поличным и сысканы" два лебедянских "вора и разбойника" — Сенька Попов и Ивашка Корнилов, которые "учинили многие грабежи и смертныя убойства". На сыске оказалось, что эти "рыцари большой дороги" совершили ни много ни мало: "смертных убойств 62, грабежей и татеб 117". По розыску были схвачены еще 15 жителей Лебедянского уезда, входивших в шайку, среди них — поп села Трубетчино Иван.
Разбои продолжались и на протяжении всего XVIII столетия. В 1765 году Екатерина И, для искоренения воров, разбойников и пристанодержателей, указала в каждой волости избрать сотских, чтоб они, под страхом смертной казни, доносили Лебедянской воеводской канцелярии два раза в год о благополучии в этом отношении вверенных им сел и деревень. Однако, несмотря на меры правительства, вплоть до начала XIX века по дорогам Лебедянского уезда было опасно ездить. Последним лебедянским разбойником следует, очевидно, считать помещика Филина. С шайкой вооруженных дворовых людей он выезжал на разбой, "грабил и мучил разных людей, и был от него страх великий". Филина вызывали в суд, он игнорировал вызовы; когда же за ним в имение явилась полиция, Филин "выгнал оную и грозил ей ружейными выстрелами". Пришлось губернатору выслать из Тамбова в Лебедянский уезд воинскую команду. Было это в 1802 году.
Эти исторические реалии остались в памяти народной в форме легенд и рассказов о разбойниках, их таинственных убежищах и несметных кладах. Как рассказывали старики, в одном из курганов близ села Троекурова "заключено столько золота и серебра, что сокровища сего не стоит весь Лебедянский уезд". Клад этот, однако, никому пока найти не посчастливилось. А вот другие клады — были.
Россыпные серебряные и медные монеты, в основном восточные, золотоордынские и Великого княжества Рязанского — частые находки на пахотных полях в окрестностях Лебедяни. Здесь же был найден резной по кости образок с серебряным басменным ободком с надписью TPOUZA, датируемый XIV веком. В селе Каликино на огороде в 1901 году был найден клад из 568 серебряных ордынских монет и чугунная ваза. Клад рязанских монет XV века весом более фунта был найден в селе Черепянь на Дону, а другой, в котором обнаружены медные и серебряные кресты, восточные монеты и монеты рязанского князя Ивана Федоровича (1409–1458), — в Покрово-Казацкой слободе. Интересно, что по времени происхождения эти находки совпадают с временем легендарных Кунама, Тяпки и пустынника Петра. Видимо, какая-то историческая база под лебедянскими легендами все-таки есть.
Серьезных археологических раскопок здесь не проводилось, хотя разведки по Дону и Красивой Мече открыли большое количество славянских поселений и курганов XI–XIV веков. Пока же здешние древности, как с грустью писал еще в XIX веке исследователь, "изглаживает соха, не дождавшись археологического заступа".
"Тамбовский волк тебе товарищ!" Эта присказка, говорят, родилась из многочисленных, известных еще с XIV века, рассказов о тамбовских "вольных добрых молодцах". Ведь Тамбовская губерния издавна слыла разбойным краем и сохраняла эту репутацию вплоть до первых лет XIX века, когда в соседних губерниях рассказы о разбойниках уже перешли в область легенд. А обширные леса, некогда покрывавшие весь север Тамбовщины, очевидно, и посейчас хранят множество разбойничьих кладов, составленных из награбленного в монастырях, помещичьих усадьбах и крестьянских дворах, добытого в разбитых купеческих обозах.
…Теплым летним вечером 24 августа 1749 года семейство отставного майора Ефима Тарбеева, расположившись на балконе барского дома, неспешно "кушало чай". Солнце закатывалось за горизонт. Семейство уже собиралось отойти ко сну, как вдруг на дороге в клубах пыли показалась конная ватага. Со свистом, гиканьем и стрельбой разбойники окружили дом, ломились на двор. Староста и приказчики, поднятые перепуганным майором, попытались сопротивляться. Вспыхнул короткий бой. В мгновение ока дворовые были порублены-постреляны и разбойники, горланя, вломились в дом…
Майору Тарбееву с семейством удалось спастись буквально чудом. Все его имущество было пограблено без остатка, усадьба сожжена. Но, явившись с жалобой и просьбой о защите в Кадомскую воеводскую канцелярию, майор получил такой письменный ответ: "Воровских людей имееся множество в Шацком и Кадомском уездах, а при Кадомской воеводской канцелярии хотя и имеется отставных солдат весьма малое число, и те стары и увечны и бывают для разсылок по интересным делам в уезде, а при воеводской канцелярии, как при денежной казне, так и при тюрьме, имеются с великою нуждою не более 5 человек, которыми от внезапного нападения помянутыми воровскими людьми в надежде остаться не можно".
Бессилие воевод против разбойничьих шаек можно понять — "воровскими людьми" северные уезды Тамбовской губернии буквально кишели. И было это не в какие-то летописные времена, при царе Горохе, а в XVIII веке, при императрицах Елизавете и Екатерине, когда в Петербурге строил свои великолепные дворцы Растрелли, сочинял вирши Сумароков, Ломоносов с нетерпением ждал "от недр" Отечества новых Платонов и Невтонов. А "Платоны и Невтоны" в это время в недрах тамбовских лесов позвякивали лопатами, хороня очередной клад с награбленным добром, а вдоль тамбовских дорог несся их лихой разбойничий посвист.
Никто не мог чувствовать себя в покое. Разбойным нападениям подвергались даже монастыри. Только в первой половине XVIII века в здешних местах были ограблены монастыри: Борисоглебский на Стану, Чернеевский, Мамонтова пустынь, Адреянова пустынь, Старокадомская пустынь, Проломская пустынь, Дмитриевская пустынь, Спасо-Преображенская Городецкая пустынь, Ризоположенская пустынь. Грабили их дочиста, вплоть до того, что выдирали слюдяные оконницы из окон.
Разбоем и пристанодержательством, случалось, промышляли целые села, и разбой становился как бы местным народным промыслом. В царствование императрицы Елизаветы в Шацком уезде в двух самых "благополучных" деревнях насчитывалось "всего" 14 пристанодержателей. Нападения и грабежи происходили среди белого дня. Летом 1765 года в Шацком уезде разбойник Рейтар Михайлов во главе шайки, вооруженной ружьями, рогатинами, бердышами и дрекольем, напал на село Лемендяевский Майдан и "бил крестьян до смерти". Перепуганные жители разбежались по лесам. Тогда предводитель разбойников, оставив своих молодцов грабить село, уехал и вернулся на подмогу с новым отрядом аж в 500 человек, которые дочиста ограбили село и угнали всю скотину.
Среди разбойников встречались и женщины. В Темниковском уезде прославилась татарка Зляиха Чекашева. Она лихо управлялась с топором и кистенем, ходила грабить на большую дорогу, не брезговала и скупкой награбленного.
Что могли противопоставить разбойникам местные власти? В 1737 году шацкий воевода майор Любовников, доведенный до отчаяния постоянным грабежами на дорогах, послал против разбойничих шаек воинскую команду — целых трех (!) солдат с фузеями. Можно представить себе, как хохотали лесные "добры-молодцы", завидев эту карательную экспедицию! Ясно, что "добры-молодцы" экспедицию поймали, фузеи отняли, а солдат, надавав им по шее, отпустили с богом.