Зачарованные
Шрифт:
Голос у меня прерывается, глаза щиплет от слез. Палома утешает меня, потом переходит на английский, ее голос вновь звучит уверенно:
— Дженника упомянула об этом. После нашей беседы я провела небольшое расследование и выяснила, что название площади, о которой ты говоришь, означает «Место встреч на краю мира». В далеком прошлом именно там выставляли насаженные на колья головы преступников.
Подаюсь вперед, разрываясь между облегчением и горьким осознанием своей ситуации.
— Несомненно, что твои видения реальны, как светящиеся люди и вороны. Твой отец и я видели то же самое.
Палома постоянно вещает загадками, иногда она отвечает на мои вопросы, но чаще лишь улыбается: «Всему свое время, ньета. Подожди».
Но я не оставляю своих попыток.
— А что произошло с Джанго на самом деле? Может, вороны виноваты? — Я отчаянно вглядываюсь в ее лицо.
— Нет, не из-за ворон или других вестников. Джанго сам отказался признать их. Вот что вызвало его преждевременную кончину. Хочешь верь, хочешь нет, но видения — наши союзники. Их появление возвещает, что настало время проснуться и принять судьбу, которая нам уготована. Сперва знаки появляются случайно и редко, но к шестнадцати годам они учащаются. Затем нам дается краткий период для того, чтобы обучиться. Иначе… — Палома обрывает себя на полуслове и добавляет: — Здесь замешаны и другие силы, главная цель которых — победить Искателей, чтобы возвыситься и править миром. Битва стара, как мир.
— Какие еще Искатели? — хриплю я.
— Дайра, у тебя очень важное предназначение. От тебя будет зависеть судьба множества людей, большая часть которых никогда не узнает об этом. И почти никто не поблагодарит тебя. Но ты должна быть стойкой, как твои предки. Во Вселенной есть темные и мощные силы, но не волнуйся, я подготовлю тебя к встрече с ними. Обучение состоит из определенных этапов. Каждый из нас проходил посвящение: и я, и моя мать, равно как и бесчисленные поколения до нее. Должна сразу предупредить, тебе придется нелегко. Иногда тебе будет казаться, что ты подвергаешься настоящей пытке. Ты возненавидишь меня, станешь осуждать, возможно, захочешь сбежать…
Она оценивающе смотрит на меня, и меня пронизывает холод.
— Посвящение преследует несколько целей. Во-первых, закалить тебя и дать тебе энергию, а во-вторых, подготовить к будущему. Скоро все встанет на свои места, ньета. И будь уверена, тебя ждет прекрасная судьба. Ты побываешь в волшебных мирах, о которых даже не подозревала, научишься магии. И вдобавок будешь во всеоружии. А я позабочусь об остальном.
Взгляд у нее отрешенный, а голос — торжественный. Все мои язвительные реплики умирают сами собой. Не знаю, что надвигается, но совершенно ясно, что Палома не шутит, поэтому я тоже должна быть серьезной.
— По-моему, я уже сталкивалась с тьмой, — вставляю я, запинаясь. — Я видела сны. Сначала хорошие, но позже они превратились в кошмары. Той ночью в «Кроличьей норе», прямо перед тем, как меня сбила машина, я встретила двух парней из своих сновидений. Я тогда даже решила, что окончательно тронулась. У них обоих — одинаковые
«Один из них — моя единственная настоящая любовь, моя судьба…» Встряхиваю головой и начинаю снова:
— Он… вроде бы добрый. А другой… Он стал демоном, — я замолкаю, срываю травинку и кручу между пальцев.
Мне очень неловко. Впрочем, Палома сама хочет во всем разобраться.
— Раньше я не верила таким вещам, но мне кажется, что я получила своего рода предупреждение.
Палома невозмутима, но ее выдают дрожащие руки, когда она достает бумажный платок и прикладывает его к носу.
— Ньета, у нас почти нет времени, — произносит она, комкает салфетку и прячет ее, но я успеваю заметить яркое пятно крови, расплывающееся на бумаге.
— И когда начнется посвящение?
Бабушка поднимается и несколько секунд восстанавливает равновесие.
— Моя дорогая, — она помогает мне встать на костыли, — боюсь, оно уже началось.
Глава 13
— Ездила когда-нибудь верхом?
Чэй оглядывается через плечо. Я наблюдаю, как он седлает пегую лошадку с пышной бело-рыжей гривой.
— В детстве конюхи на съемочной площадке разрешали мне кататься, но это было давно, — отвечаю Чэю, немного нервничая.
Несмотря на то что Палома разрешила мне сменить костыли на уродливые тяжелые ботинки, она считает, что садиться на лошадь мне пока рановато.
— Не волнуйся. У Кэчины спокойный нрав, вы с ней поладите, — улыбается Чэй. — Угости ее лакомством, чтобы завязать дружеские отношения. Посмотри в кузове пикапа.
Возвращаюсь с парой морковок и спешу покормить Кэчину. Движения мои неловки, а когда лошадка тянется, чтобы схватить еду, ее зубы кажутся настолько большими, что я невольно отдергиваю руку. Корнеплоды падают на землю. Кэчина опускает голову, чтобы поднять их из дорожной пыли. Мои щеки вспыхивают от смущения, и я вытираю ладони о джинсы.
— Она на меня не обиделась?
— Уверен, она тебя простит, — хохочет Чэй, в уголках его глаз появляются лучики морщинок, а лоб, повязанный банданой, сморщивается.
— Лошадь легко испугать. Для таких крупных животных они — настоящие трусишки. Подходи к ней медленно и спокойно. Назови ее по имени, говори ласково. Потом подгадай момент и встань тихонько рядышком. Дыши ровно, чтобы она смогла привыкнуть к твоей энергетике, а ты — к ее. А затем можно погладить ее.
Чэй проводит рукой по гриве Кэчины, солнце вспыхивает на желтых камешках его кольца. Он слегка похлопывает лошадь по шее и, наконец, почесывает под челкой.
— Она — ваша, Чэй? — интересуюсь я, а он тем временем бормочет что-то на незнакомом мне языке.
Когда я начинаю сомневаться, что он слышал мой вопрос, Чэй переспрашивает:
— Моя ли Кэчина? В общем, да. Она досталась мне от одного клиента, который потерял работу и не мог больше ее содержать. Но Кэчина принадлежит самой себе. Я буду заботиться о ней до тех пор, пока она решит у меня оставаться. Если только ты не захочешь за ней ухаживать.
Я кидаю на Чэя недоуменный взгляд.