Зачарованный город "N"
Шрифт:
– Ты на редкость плохая актриса, Лу-Ла, – вытирая об ее одежду свой длинный клинок, сообщил палач. Он всегда выхватывал кинжал из ножен с молниеносной скоростью и никогда не пускался в пафосные предупреждения о своих намерениях перед тем, кого собирался прикончить. Честь, мораль, благородство – бред! А вот немного порассуждать над хладным трупом противника Кир-Кули вполне мог себе позволить. Звукоизоляция у главного шарту была безупречная, так что его хозяин ничем не рисковал. – Что бы ни значили твои слова, эмоции в глазах выдали тебя с потрохами, эйресард, – одной рукой он поднял ее голову и заглянул в чуть удивленные красно-фиолетовые глаза, в которых больше не теплилась жизнь. Лишь мертвая пустота. – Я знаю, что ты собиралась
Не выпуская из пальцев прядь окровавленных волос мертвой заместительницы, ее убийца ленивой походкой двинулся к выходу, где его ожидали молчаливые наемники. Они прекрасно видели, как, стремительно меняя привычную форму на красно-фиолетовый шар, вспыхнул ярким пламенем и рассыпался миллиардом искр дом Лу из рода Ла. От некогда роскошного здания осталась лишь гора медленно оседающего серого пепла. Это могло означать только одно: связь хозяйки и ее шарту была разорвана. И подтверждение данного факта не заставило себя долго ждать, представ их испуганным, но отнюдь не возмущенным взглядам, когда Кир-Кули, появившись на пороге, продемонстрировал всем результат содеянного.
За долгие века в их маленьком поселении случились всего две замены азоров: один добровольный уход и одна смерть в поединке. Но заместитель эйсарда, несмотря на свой вспыльчивый нрав, умудрялась не влезать в серьезные неприятности, ограничиваясь мелкими трениями с предводителем. А теперь… ее не стало. Вот только разочарования на лицах подчиненных почему-то не было. Лишь напряжение, некоторая растерянность и страх перед будущим, наряду с которым отчетливо проступало одобрение. Побеждает сильнейший. Так было, так есть и так будет всегда!
– Предательство – неблагодарное дело, – сообщил Кир-Кули, задумчиво улыбаясь. Он окинул голову своей жертвы взором влюбленного маньяка, после чего добавил: – Бедняжка не рассчитала сил, решив потягаться со мной. Как опрометчиво. Ну, а сейчас, – эйсард повернул лицо к застывшим в молчании присутствующим, – послушайте меня! С этого момента жизнь станет интересней, обещаю. – Последняя фраза прозвучала гораздо тише, но от этого не менее убедительно. А потом он начал рассказывать. Спокойно и понятно, словно вел дружескую беседу. Но каждое слово, произносимое им, отдавалось гулким эхом в сознании азоров и оседало клеймом на их памяти. Прав тот, кто сильнее, таков закон жизни. И все они сейчас были готовы подчиниться сильнейшему.
Никто, кроме Кир-Кули и покойницы, не имел доступа к экстренному каналу связи с работодателями. Это означало, что никто больше не мог навредить планам эйсарда, которые, что неудивительно, несколько отличались от версии, выданной товарищам по оружию. Время пока работало в пользу уставшего от непроглядной скуки предводителя. До открытия Ворот* на территории мира, запертого магией сильнейших, оставалось еще около месяца. Чудесно! При таком раскладе ни один из белолицых доносчиков не сможет покинуть это место до назначенной даты, и уж точно никто из них не посмеет встать на пути Кира из рода Кули. Ведь жизнь без головы для представителей их расы невозможна.
Небольшая, но глубокая пещера с кристаллическими наростами, живописно свисающими с потолка, оказалась вполне пригодной для привала. Мой неразговорчивый спутник установил светильник возле каменного углубления, куда со стены стекал ручеек, и принялся обустраивать место для отдыха. В тусклом освещении окружающее пространство казалось особенно таинственным и, как ни странно, романтичным. Большой ворох из тонких веток и высушенной соломы, сваленный в самом дальнем углу, сильно походил на лежанку, а несколько сложенных друг на друга плит с неровными краями вполне могли заменить стол.
После вереницы темных тоннелей, где царил пробирающий до костей сквозняк, эту пещеру можно было назвать и теплой, и удобной, и, без сомнения, красивой. Я бы даже добавила «безопасной», потому что, очутившись здесь, смогла избавиться от ощущения чьего-то незримого присутствия. Кромешная тьма, окружавшая нас все время пути, не выдавала чужака, если он вообще был, и мне ничего не оставалось, кроме как следовать за проводником, усилием воли подавляя тревогу. Неприятный запах, исходящий от меня, сопровождал нас, словно верный страж. Я старалась не смущаться, уповая на безвыходность ситуации, парень же не обращал на это внимания. Он нравился мне все больше, но рассчитывать на взаимность из-за моего неприглядного вида не приходилось.
Восьмигранный кристалл размером с мой кулак был закован в ажурный металлический каркас и оттого напоминал причудливый фонарь. Он светился целиком, отбрасывая бело-золотые лучи в разные стороны. Рядом с этой диковинной «лампой» было тепло, как возле костра, но ее яркости хватало лишь на небольшой пятачок, дальние же участки нашего убежища оставались погруженными во мрак. Я сидела между светильником и неглубоким бассейном метра два шириной. Прозрачная вода рассыпалась бликами и журчала, дожидаясь меня. Когда мы пришли сюда, мой спаситель жестом указал на эту созданную природой купальню, всем видом намекая на принятие ледяной ванны. Я колебалась, сидя на корточках рядом с водоемом, лезть в который мне совершенно не хотелось. Немного подумав, я принялась зачерпывать ладонями воду и осторожно споласкивать открытые участки лица и тела, не касаясь тех мест, что прятались под остатками одежды. Бр-р-р, холодно!
Парень тем временем снял свой плащ и распотрошил сумку на предмет съестного. Он также извлек оттуда два пузырька с чудодейственным эликсиром, полотенце и еще парочку каких-то склянок. Ну просто бабушкина аптечка! Все маленькое, прозрачное, с душистым содержимым, травяной аромат которого поплыл по пещере. Закончив со своими делами, мой новый знакомый (если его можно так назвать, учитывая, что мы по-прежнему не представились друг другу) поднялся с соломы и подошел ко мне. Какое-то время он хмуро наблюдал за моими действиями, после чего одним решительным рывком поднял меня на ноги и, отмахнувшись от протестов, сорвал остатки многострадального платья вместе с ни в чем не повинным бюстгальтером. В общую кучу полетели и кружевные танга, разодранные чулки и слабое подобие туфель.
От такого варварского обращения я потеряла дар речи, но он быстро вернулся, когда этот жестокий человек опустил меня в холодную воду целиком и принялся совсем не нежными движениями смывать остатки желто-зеленой гадости с моей кожи. Я верещала и царапалась, как перепуганная кошка, а он продолжал меня оттирать, что-то недовольно бормоча. Перехватив одной рукой мои запястья, этот изверг избавил от засохшей грязи шею, а потом осторожно ополоснул и обнаженную грудь. Сжавшиеся от холода соски болезненно отреагировали на прикосновение его ладони, что взбесило меня окончательно. С яростным всплеском я вывернулась из мужской хватки и вцепилась зубами в предплечье нахала. На его лице не отразилось никаких эмоций, хотя след от укуса остался, и немаленький. Усмирив меня, парень продолжил мытье, уделяя особое внимание моим ногам. Красные пятна от ожогов, вызванных рвотными массами ящера, кое-где пошли пузырями. Так что зрелище оставляло желать лучшего.