Зачарованный мир
Шрифт:
Отряд быстро, насколько позволяли тяжелые доспехи, двигался вверх по склону. Навстречу магам, угрожающе занося ятаганы, спускалось десятка три вражеских бойцов – рослых, широкоплечих и длинноруких. С первого взгляда нетрудно было понять, что это не кочевники-сюэни. По резким чертам дочерна загорелых лиц и характерному разрезу слегка выпученных глаз стало ясно – перед ними магрибцы.
Эта часть боя осталась в памяти Сумука сумбурной мешаниной воплей, крови, нанесенных и отраженных ударов, мелькания перекошенных болью и злобой лиц. Он бил копьем, мечом, топором и джаманом, он парировал клинком и щитом выпады противников, фиксировал краем сознания, как падают вокруг него бойцы – больше чужие, но иногда, к
Вытерев меч о плащ поверженного врага, гирканец вдруг понял, что именно эта сцена не раз виделась ему в последние дни. Он огляделся и обнаружил, что все магрибцы перебиты, но и в его отряде осталось всего пять воинов: Ликтор, Рым, венд Савватий, саспир Врастан и сколот Михайло. Он утер пот, отхлебнул нектара, передал флягу по кругу, чтоб и другие восстановили силы, затем снова надел шлем и быстрым шагом поднялся на плоскую вершину холма. Здесь было безлюдно – только шатер и никого вокруг.
– Выходи, собака Тангри-Хан! – рявкнул Сумук.
Ответом был громовой силы издевательский хохот, раздавшийся из-под плотной черной ткани шатра. Тогда джадугяр ударил по этому мрачному жилищу предпоследней молнией. Шатер исчез, и в центре опаленного квадрата стояла громадная, в полтора человеческих роста, тварь, закованная в сверкающие золотом доспехи. Последнюю молнию Сумук нацелил в голову врага, но доспехи бога-громовержца Индры выдержали удар. Тангри-Хан лишь отлетел шагов на десять, но тут же снова встал на ноги и угрожающе прорычал:
– Сначала тебя убью, потом твоих нукеров печенку сожру…
Хорошо хоть молния смяла и разодрала в лохмотья шлем врага. Сумук почему-то вспомнил, как Светоносный предупреждал: чтобы победить Тангри, необходимо лишить защиты его голову. Так и получилось: предводитель Орды тряхнул головой, сбрасывая куски покореженного металла. Затем снова раздался его рев:
– Ты подохнешь хуже, чем шакал Кесменака, который хотел в спину подло ударить! А он плохо умер!
Значит, Горный Шакал все-таки пытался атаковать заколдованный холм и, конечно, был убит. Впрочем, сейчас такие подробности не имели ровно никакого значения. Теперь была лишь одна мысль – любой ценой победить это мерзкое чудовище, которое надвигалось, устрашающе прищелкивая клыками.
Тангри-Хан был огромен и невероятно силен – как физической, так и сверхъестественной мощью. Магическое зрение открыло Сумукдиару перекатывавшиеся под тяжелыми латами могучие мускулы врага, гирканец видел, как пульсирует темное облако хварно, окутывающее колоссальную фигуру проклятого порождения преисподней. К тому же в руке Тангри сверкала громыхающая крестообразная штуковина непонятного устройства и принципа действия. Одно лишь было ясно – это и есть ваджра.
Не дожидаясь, пока враг первым нанесет удар таинственным всесокрушающим оружием, Сумук вложил все силы, метнув копье. Тяжелый, не знающий преград наконечник, выкованный самим Гефестом, обрушился на броню Индры чуть пониже горла. Столкнувшись, два пропитанных сверхъестественной мощью металла выбросили сноп разноцветных искр. Издавая скулящим голосом невнятные проклятия, Тангри-Хан рухнул навзничь, пропахав в глинистом грунте траншею шести шагов длиной и в локоть глубиной. Сумук разглядел в доспехах противника огромную дыру, через которую неровными толчками хлестала густая грязно-фиолетовая жидкость – наверное, кровь. Искренне заблуждаясь, что удара такой силы хватило бы, чтоб надолго усмирить даже самого Ареса, гирканец поспешил приблизиться к бездвижному врагу, торопясь добить
Однако он недооценил запас говве-а-джаду, переполнявшей Тангри-Хана. Лежавший на спине повелитель сюэней лишь слегка шевельнул ваджрой. и Сумук был отброшен на дюжину шагов, а неотразимое могучее копье Афины разлетелось в щепки. Оба поединщика почти одновременно поднялись на ноги и, прихрамывая, возобновили сражение. Теперь ганлыбельский джадугяр держал в руке меч и старательно прикрывался щитом.
Щит не подвел, поглотив следующий выпад ваджры. Хотя толчок был страшен, Сумук устоял и даже сумел ткнуть врага клинком, распоров ему поножи в районе левого колена. Второй удар, нацеленный в незащищенное лицо, Тангри-Хан сумел в последний миг отразить. От столкновения с испускаемой ваджрой силой меч подпрыгнул вверх, увлекая за собой руку. Удерживая равновесие, гирканец вынужден был сделать несколько шагов назад.
Его спасла лишь неповоротливость массивной туши Тангри-Хана. Когда живой бог Орды метнулся вперед, замахиваясь своим жутким оружием, Сумук успел отпрыгнуть в сторону. Победоносно ревевший Тангри промчался мимо гирканца, который привычно вонзил меч в левый бок врага. Клинок погрузился под доспехи пальцев на десять – для любого нормального человека, демона или полубога такая рана, безусловно, стала бы смертельной. Для любого, но не для этого ублюдка.
Видно было, что Тангри-Хан потерял немало сил, однако на ногах держался вполне твердо и снова пошел в атаку. Ваджра взметнулась и начата неумолимо опускаться. Сумук снова прикрылся щитом. Тяжелый удар заставил его присесть, но при этом гирканец попытался снизу рубануть противника по ногам. Когда удлиненная мечом рука начала это движение, Сумук понял, что допустил ошибку – возможно, роковую. Тангри-Хан подпрыгнул, грузная туша перелетела через согнувшегося под щитом джадугяра, и снова послышался торжествующий хохот.
Стремительно развернувшись, Сумук успел лишь выставить перед собой щит и меч. Этот удар оказался сокрушительнее прежних: клинок работы Гефеста разлетелся на куски, да и щит затрещал, словно готов был рассыпаться. Теперь джадугяр стоял перед врагом безоружный и обессиленный. Отбросив ставшую бесполезной рукоять меча, он выхватил кинжал, хотя и понимал, что эта игрушка не способна причинить необходимый ущерб грозному противнику.
Пятеро друзей, увидев трагическое положение командира, бросились было ему на подмогу, но Тангри-Хан снова шевельнул левой рукой, отшвырнув их оплеухой джамана. Продолжая издевательски смеяться, Тангри-Хан медленно поднял ваджру.
В эти мгновения, укрывшись щитом неведомого бога древности, Сумукдиар надеялся только на чудо, понимая в то же время, что никакого чуда произойти не может. Щит закрывал обзор, но джадугяр мог наблюдать происходящее через зрение Тангри-Хана. Он видел самого себя – крохотного и жалкого, съежившегося в ожидании неминуемого и ужасного конца. Тангри-Хан вновь захохотал и резко опустил руку, в которой сжимал оружие Индры.
Ваджра обрушилась на щит, и чудовищная сила удара по колено вогнала Сумукдиара в землю – так молоток вколачивает гвоздь в березовую доску. И еще гирканец понял, что с его щита слетел верхний, выкованный из магической бронзы слой.
Это был конец.
Глава 20
ТРИУМФ
Прошло какое-то время, показавшееся вечностью, хотя на самом-то деле это были, наверное, скоротечные мгновения. Как ни странно, он был еще жив. И даже почти невредим, если не обращать внимания на боль, пронзившую сверху вниз все его тело. По логике вещей, сейчас Тангри-Хан должен был двумя-тремя мощными ударами добить беспомощного противника, а затем беспрепятственно обратить ваджру против рысской армии. Однако враг почему-то не спешил нападать, и Сумук догадывался о причинах этой задержки.