Зачарованный терем
Шрифт:
— Так я же не Златогорский по отцу. Как бы, с вражеской стороны, — грустно заметил Борис.
Пока Елисей с Борисом выясняли родственные связи Елисея с Игорьком, ребята сидели притихшие, только переглядывались.
— Ну, что, племянник, — обратился Елисей к Игорьку. — Добро пожаловать и в нашу семью. Здесь в грамотах твоё родовое имя звучит как Белояр-Златогорский.
— Мне мама никогда не рассказывала о своих родственниках. И о втором родовом имени я не знал.
— Я вот тоже только в тридцать пять лет узнал, что я Белояр, —
Мы с Таней улыбнулись Игорьку, а он удивлённо смотрел на нас.
— Борис, — осенило меня, — получается, что ты не дядя Игорю, а двоюродный брат, раз мама Игоря жена твоего дяди.
— Выходит, так, — согласился Борис. — Но Гвидон и Гордий точно племянники, а с Игорем они двоюродные братья.
Разобравшись с бумагами Игорька и определившись с родственными отношениями, принялись за бумаги братьев-двойняшек. У них родители передали всю свою казну в банк на хранение, а завещание было передано тоже Любомиру. Очень ему доверяли. Братья оказались менее состоятельные, чем Игорёк, но далеко не бедны.
Во втором, ведёрном сундучке оказались золотые и серебряные монеты с запиской от Любомира. Он уведомляет Бориса, что содержимое этого сундучка принадлежит Игорю Белояр-Златогорскому.
В третьем, небольшом сундучке, оказались ювелирные украшения, обереги разного назначения.
Все три сундучка Таня с Борисом отнесли в нашу казну. Права наследования наступят в двадцать лет, а пока братья будут находиться под опекой и на содержании Бориса.
— А теперь, Игорёк, рассказывай, что там у вас произошло? — потребовала объяснений я.
— Да все сначала было тихо. Мы собрали сундуки в мешок ещё вчера. Со двора не выходили. Переночевали тоже спокойно. Нас Путаница охраняла. Утром должны были ждать вас на крыльце. Но услыхали шум и разговоры. Поняли, что это пришли Пантеры. Ну и выскочили в окно, побежали. Сработали «сторожки». Нас обнаружили и погнали. Вот и всё. Да, я же забыл совсем!
Игорёк пошарил в рюкзаке и вынул Путаницу. Она покрутила головой, поймала мой взгляд и, не мигая, стала смотреть мне в глаза.
О-о-о! Она не зверёк! Она — чудь!
— Ну-ка, ну-ка, покажись! — попросила я Путаницу.
На меня все воззрились с удивлением.
Путаница соскочила с коленей Игорька, закрутилась на месте. И вот перед нами стоит стройная рыжеволосая невысокая женщина на вид средних лет с ярко-зелёными глазами, в сарафане красно-коричневого цвета. Улыбнулась.
— Присаживайся, — пригласила я Путаницу, указав на свободное кресло. — Рассказывай, всё, что знаешь.
Путаница прокашлялась.
— Я слишком долго не разговаривала, тяжело, — заговорила она сипло.
Таня налила стакан воды, подала Путанице. Та взглядом поблагодарила Таню, выпила.
— Мне Славомир жизнь спас. Я оказалась перед ним в долгу. Он меня поселил у Любомира. Дом этот они вместе ставили. Угрозы всё какой-то боялись. Не за себя. А когда этот малец появился, я поняла, как мне долг вернуть. Стала его охранять. Подружились мы с Игорем. Только я ему не показывалась. Мал ещё был. Да и сейчас ещё слишком молод. Они молодцы, эти ребята. Я надоумила Игоря меня с собой взять. Он-то не понял.
Игорь, Гвидон и Гордий ошарашено смотрели на Путаницу.
— Пантеры дом «сторожками» опутали, как только ребята из деревни ушли, — продолжала рассказывать Путаница. — Если бы вернулись, то прямо в лапы Пантерам. Я сильно удивилась, когда они у крыльца появились. А мне там оставаться тоже нельзя. Поймают и убьют. Они уже многих из нас убили. Нечистью объявили и убивают. Домовых изводят. Вот с Лесовиками им не справиться. Их и осталось-то всего четыре. Двое детишками обзавелись. Говорят, Нюра помогла. Не ты ли? Да ты! Сама вижу. Значит, вот ты какая! Слава о тебе среди нашего народа большая идёт. Имена всем даешь. Даром. Да ещё помогаешь.
Я засмеялась. Остальные заулыбались.
— Спасибо, тебе, Путаница. За Игорька спасибо. За ребят. За рассказ.
— Меня Славомир Забавой назвал, — доверительно сообщила Путаница. — Велел ни кому своего имени не называть. Но вам можно. Вы другие. В вас зла нет.
— Нам, Забава, можно, но больше ни кому не говори. Народ всякий бывает. Кто и не со зла навредить может. Чем же тебя угостить-то? Что ты любишь поесть?
— Меня Любомир хлебом с мёдом угощал, яблочками печёными, сбитенем.
— Пойдём, я тоже найду, чем тебя угостить.
Я встала и повела Путаницу в столовую. Остальные двинулись за нами.
Угостила Забаву дыней, пирожным с яблочным джемом, напитком из папайи, земляники и мёда. Но прежде она не отказалась от тарелки наваристого борща, куриного бёдрышка, запеченного в сметане и ломтя свежеиспеченного хлеба.
Предложила Путанице погостить в Тереме, отказалась. Объяснила тем, что ей тяжело находиться среди людей и в «камне». Я ей показала беседку. Место ей понравилось. Обернулась «лисой», устроилась в уголке под стулом, свернулась калачиком и уснула.
Пленника временно закрыли в казематной камере-музее. Ему туда унесли обед, матрас и покрывало. Потом Борис носил ему ужин и завтрак. После завтрака вывел из камеры Пантеру в человеческом обличии.
Молодой человек, не старше Бориса, приятной внешности понуро шёл следом за Борисом, словно на привязи. Знака бойца Особой дружины Герда на нём не было. Они направлялись в кабинет. В этот момент из библиотеки, весело переговариваясь, вышли девушки: Алёна, Вера, Милана и Велинириэль. Увидев Бориса с пленником, замерли. Алёна побледнела, потом по лицу прошла волна эмоций. Пленник поднял голову и встретился взглядом с Алёной. Удивлённо приостановился. Алёна, гордо вскинув подбородок, презрительно окинула Пантеру взглядом и прошла мимо. Пантера снова понуро опустил голову.