Зачеловек
Шрифт:
— Мы, все человечество, что-то вроде одинокого муравья. Но муравей в одиночестве не выживет, знаешь.
— Знаю, — подтвердил Мрак гордо. — У него нет собственного желудка, а один на всю братву.
— Так вот, и человечество не выжило бы, если бы не питалось с другими через общий желудок. Но только другие… они нечеловеки, Мрак. Вообще неразумные, хоть и подревнее нас. Даже поважнее.
— Поважнее?
— Как поважнее, скажем, сердце, — объяснил Олег все еще потрясенным голосом. — Или печень. Без сердца человек жить не сможет, даже если
Мрак сказал гордо:
— Так это ж хорошие новости! Понятно, что крестьяне без генералов проживут, а генералы без крестьян — нет. Что-то мне стали нравиться твои откровения., Олег! Как хорошо быть в генералах…
Олег приподнялся, сел, во всем теле, странно отяжелевшем, медленно гасло ощущение величественности, всеобъемности, чувства, что соприкоснулся… нет, был чем-то непомерно огромным и всесильным.
— Да иди ты со своими шуточками. Дело очень серьезно, Мрак. Космос, Вселенная — совсем не то, что мы себе представляем.
Мрак захохотал:
— Ты это повторяешь все чаще и чаще! Не заметил? Олег огрызнулся:
— А разве не сложнее и сложнее? И всякий раз такая жуть, всякий раз я все муравеистее и муравеистее… Чем больше у меня знаний и мощи, тем я мельче и ничтожнее, а Вселенная громаднее и сложнее…
Он запнулся, зрачки расширились, Мрак хлопнул по спине, сказал отечески:
— Вселенная, как заботистый родитель, не показывает сразу, откуда дети берутся. А то показать тебе все, когда мы только из Лесу, у тебя бы сразу нервный шок, и лапти кверху!
— А у тебя? — спросил Олег сердито.
— Со мной бы ничего, — ответил Мрак безмятежно.
— Почему?
— А я бы ни хрена не понял, — хладнокровно ответил Мрак и захохотал. — А ломать голову не стал бы. Пусть конь голову ломает, у него голова большая, да еще волхвы всякие… Вон Таргитай увидел, ему как с гуся вода.
Олег помрачнел, мотнул головой:
— Тарх — особый случай. Мрак взглянул на часы, сказал:
— Пора будить Викторию.
— Да она и сама проснется в назначенное время.
— Ну да! — возразил он. — Мы должны быть рядом. Суровые, с озабоченными лицами, все еще не уверенные в результате… Нет, уверенные в успешном вживлении, но вот как она начнет принимать сигналы, не испугается ли… Это все у нас должно читаться в глазах, а на мордах вообще будет написано, даже отпринтерено крупными печатными буквами. Болтом.
Олег отмахнулся, Мрак то ржет, как конь, то говорит чересчур серьезным и скорбным голосом, а это значит, что снова какой-то подвох. Или строит из себя психотерапевта, старается вывести, как он считает, из ночной депрессии. Хорошо, хоть вместо сна не предлагает пока что ходить к бабам.
— Пойдем.
Они переместились в лабораторию сквозь крышу и все перекрытия, только Мрак, распылив перед собой дыру в потолке, сделал вид, что ошибся, и собрал ее из золота. Олег покачал головой, исправлять не стал, Мрак ощутил себя виноватым под укоряющим взором зеленых глаз, перестроил атомы в прежние
Виктория лежала все в той же позе, Мрак деловито сместил ее ниже, повернул голову на другую сторону. Бледное лицо оставалось некоторое время неподвижным, затем веки затрепетали, приподнялись. Взгляд чистых серых глаз скользнул по их лицам, на ее лице проступил прежний страх.
— Что?.. Не стали делать?
Олег прямо посмотрел ей в глаза, чувствуя себя последним подлецом на свете.
— Все сделано.
— Но я… я ничего не чувствую! Мрак пророкотал довольно:
— А разве мы не хирурги?.. Кровищи-то сколько было, ведер пять набрал!
Она прошептала:
— Я ничего не чувствую. Ни чипа, ни изменений… Мрак сказал весело:
— Виктория, вы ожидали чип размером со сковородку? И вашу голову будет распирать изнутри? Нет, он меньше тех кровеносных телец, что миллиардами шастают у вас в черепе. А не работает потому, что не включен. Вы же не ложитесь спать с включенным телевизором?.. Так что сперва учитесь включать-выключать, а потом напрямую подключаться к Сети, к прямым телепередачам, слушать радио на всех широтах, получать и отправлять емэйлы.
Олег молчал, сел напротив и следил за ее лицом.
— Напротив на стене экран, — сообщил он. — Попытайтесь включить… Нет, что это я, лучше включу я, а вы попробуйте переключать каналы, так проще.
Мрак перебил:
— Хоть из ученых ты не самый последний, но как администратор лучше всех — я! Виктория, слушай сюда. Когда говорю я, то это как в аптеке. Телевизор оставим на потом, ты начни с самого простого: с Интернета. Ты в Сеть входишь по сто раз на день, у тебя это почти рефлекс, это уже в подкорке. Так что представь себе, как ты это делаешь, хорошо представь, ярко. Как, знаешь, когда ярко вообразишь, что палец в горячей воде, то в нем поднимается температура… Все поняла? Действуй.
Она кивнула, застыла в неподвижности, целиком сосредоточившись на ощущениях. Потом лицо начало бледнеть, зрачки расширились. Олег не двигался, Мрак вообще исчез, а Виктория уставилась неподвижным взглядом в одну точку, через пару минут губы дрогнули, прошептала едва слышно, будто боялась спугнуть:
— Получается…
— Что именно? — спросил Олег шепотом.
— Вошла в Интернет… но такой хаос… я могу смотреть все сайты!..
— Уже неплохо, — ободрил Олег счастливо.
— Неплохо? — ответила она шепотом. — А что же тогда замечательно?
— То, что впереди, — ответил он кратко. — А потом… потом сможете смотреть и все одновременно.
Она взглянула с испугом.
— Вы…
— Могу, — ответил он коротко. Поднялся. — Пойдемте в столовую. Мрак исчез, а я боюсь, не начал ли кулинарить. Тигги тоже проснулась, скрипит кровать, но ваша подруга поспать любит, подгребла подушку и снова скрючилась…
Она засмеялась, принимая шутку. Тигги такая лапочка, а кровати рассчитаны на мастодонтов, по ней хоть колонну танков гоняй, не скрипнет.