Зачем цветет лори
Шрифт:
Оникс осеклась, почувствовав его возбуждение.
Он скользнул ладонями по ее телу. Сжал ей грудь.
— Я хочу посмотреть на тебя, — сказал он, — разденься.
— Нет!
— Да. Ты будешь делать то, что я говорю.
— А то что? — с отчаянием спросила она, — будешь бить меня? Или снова причинять боль?
Он рассмеялся.
—
Оникс передернула плечами. Чудовище.
— Разденься, — снова приказал он и отошел, сел в кресло, вытянул ноги.
Оникс не поворачиваясь, скинула сапоги, торопливо стянула камзол, рубаху и штаны. Застыла, все также глядя в окно, но уже не видя дождя.
— Иди сюда.
Она резко повернулась, и подошла, не поднимая глаз. Смотреть в его лицо, девушке не хотелось. Он протянул руку, дернул ее на себя, усадил на колени, спиной к своей груди. Оникс забилась.
— Ты так возбуждаешь меня, — протянул он, — сделай так еще.
И она застыла, напряженно выпрямив спину и сведя колени. Аид распустил ей волосы, рассматривая прядки на свет, наматывая их на свою ладонь, пропуская через пальцы. Его дыхание учащалось, и Оникс дрожала от страха. Аид перекинул волосы ей на грудь, чуть нажал на спину, заставляя девушку немного наклонится вперед. Левой рукой он держал ее поперек талии, а правой водил по спине, там, где цвел лори. Ее цветок двигался за его рукой, перемещался, и Оникс было слегка щекотно, и она снова заерзала, пытаясь избежать этого прикосновения.
Аид за ее спиной издал тихий рык и опрокинул ее на себя. Руки в перчатках легли на ее грудь. Оникс старалась не смотреть. Она ненавидела его руки и эти черные перчатки, которые всегда были на нем.
— Поерзай еще, — выдохнул он.
Девушка тихо всхлипнула и чуть-чуть передвинулась.
— Ммм, как сладко… — сказал он, — ты даже не представляешь, что я мечтаю с тобой сделать, сладкая раяна.
— Рада, что у меня не столь больная фантазия, — тихо отозвалась она. Он снова рассмеялся.
— Мне нравится твой язык. Как жаль, что я не могу применить его по назначению. Но мне понравились наши игры в воде. У меня для тебя… подарок.
Лавьер вытащил из кармана длинную нитку розового жемчуга. Настоящее богатство… Оникс с отвращением отвернулась.
— Не нравится? А ты привереда, раяна. Тогда найдем этой безделушке другое применение.
Он сделал из нити петлю и стал медленно проводить ею по телу девушки. Жемчужины были гладкие и прохладные, и рождали в теле приятное ощущение мягкости… нежности… неги.
— Тебе ведь нравиться? — тихо спросил он.
Оникс не ответила, какая разница, что ей нравится? Он ведь все равно будет делать то, что хочет. А сейчас аид хотел забавляться… И помешать ему Оникс не могла.
Гладкие жемчужины скользнули по ее животу, а потом он отпустил петлю, и бусины упали вниз.
— Раздвинь ноги, — приказал он, — вот так…
Он пропустил жемчужную нить между ее ног и сдвинул их. Только теперь бусины лежали на ее самом чувствительном месте и глубоко между ее нижних губ и ягодиц. А потом он стал эту нить двигать. Вверх-вниз. Вверх-вниз. И снова. Гладкие бусины скользили, а по телу Оникс пошла сладкая тягучая волна.
— Вот так, раяна… вот так, — шептал он, прижимая к себе ее тело, — а теперь назови мое имя.
Вверх-вниз. Чуть быстрее. Чуть глубже. Оникс забилась, пытаясь вырваться. Но из его хватки вырваться было невозможно…
— Давай, раяна, назови.
— Ран.
— Еще раз.
— Ран…
— Добавь, я хочу тебя, — он дышал тяжело, и Оникс чувствовала, как под ягодицами напряжен его член. Там словно все огнем горело, рвалось сквозь ткань штанов к ее телу.
Вверх-вниз. Оникс ненавидела жемчуг.
— Говори.
— Ран. Я хочу тебя.
— Да… — он не прошептал, простонал. Сжал ее сосок, и задвигался, чуть насаживая ее на себя и не переставая двигать жемчуг. Оникс выгибалась от этой сладкой пытки и ненавидела уже и его за то, что он делает это, и себя, за то, что не может сопротивляться.
— Скажи: Ран, не останавливайся… Ран, еще…
Оникс повторила.
Ран Лавьер кусал губы, чтобы не сорваться. Он снова не сдержался, снова пришел к ней. Знал, что это мучительно, что это лишь иллюзия близости, которая не удовлетворяла его и заставляла только мучиться, но все равно пришел. Он хотел видеть ее. Ее лицо, ее тело. Хотел слышать, ее стоны, ее дыхание. Хотел, чтобы она называла его по имени, и желала близости…Он умел играть в эти игры, использовать для возбуждения не только руки и язык, но и другие предметы. И покупая в городе нить розового жемчуга, он уже знал, зачем…
Только не учел, что играть с раяной, слишком опасно. Искушение… Искушение так велико. Запретная игра, от которой он был не в силах отказаться. Он двигал нить и неосознанно прижимал ее все сильнее, мучаясь и ища разрядки, желая хоть какого-нибудь соприкосновения с ее телом. Хоть малейшего. Она лежала на нем, обнаженная, восхитительная, задыхающаяся от его ласк, а он не мог до нее дотронуться. Аиду хотелось завыть.
Вверх-вниз. И тело девушки выгибается дугой, она стонет, бьется, а он отбрасывает нить и с силой прижимает ее ягодицы к своим бедрам. Чуть отпускает и прижимает снова.